Гвид стоял под старой сосной. В его руке был кожаный мешочек, в который он собрал всё, что ему было необходимо.
Он словно застыл. Его ноги уже готовы были развернуться и идти домой в одиночестве, но что-то его остановило. Теперь он просто стоит и смотрит на меня. Я замечаю, как дрогнули его губы. Кажется, что он хотел что-то сказать, но в последний миг передумал. Он медленно развернулся и зашагал прочь, напоследок оглянувшись на меня несколько раз. Я провожала его краем глаза до тех пор, пока он не растворился в подступающих отовсюду вечерних сумерках леса.
Вокруг меня тишина, и только в моей голове эхом отдаются слова Гвида. Готова и я идти домой?
Я встаю и иду. Ледяная вода разлетается в стороны сверкающими каплями. Перейдя реку, я пошла по тропе, которая первой легла под мои ноги.
Я просто иду. Просто иду. Сзади меня толкают в спину. Меня тянут за руки спереди. Но кто, кто это делает? А делает это моё желание мчаться отсюда, что есть сил. Оно настолько сильное, что я слепо позабыла об опасности, которую я могу назвать на всех самых важных для меня людей, если я сейчас вот так вот глупо и спонтанно сбегу. Ноги несут меня вглубь леса. Я даже не знаю, в каком направлении я сейчас двигаюсь. Я доверилась своему телу. Не оглядываясь назад, я отдаляюсь от каменистого берега реки, шум которой становится всё тише и тише.
Мне страшно. Я боюсь, что Гвид вот-вот внезапно выскочит передо мной из-за любого дерева точно так же, как он уже однажды явился передо мной в парке. Странно, что даже это не останавливает меня. От страха я начинаю бежать быстрее прежнего.
Мне удаётся сменить бег на шаг лишь тогда, когда лес окутал густой вечерний сумрак. До меня, наконец-то, начало доходить, что я заблудилась. Прошагал ещё какое-то время я увидела небольшой просвет между деревьями. Лес внезапно закончился. Совсем скоро я вышла из него. Теперь передо мной стелется зелёное поле молодой пшеницы. Оно несколько километров в длину. Его второй край упирается в высокий холм, с которого может открыться хороший вид. Реакция не заставила себя долго ждать. Я снова бегу. Через короткий отрезок времени я достигла подножия холма, ещё минута — и я на его пике.
Признаки цивилизации. На самой высокой точке холма стоит огромный, железный крест, метров с пятнадцать в высоту. Он подобен маяку, возвышающемуся на краю утёса, на свет которого идут сбившиеся с курса корабли, потерявшиеся и запутавшиеся, отчаявшиеся и разочаровавшиеся корабли. Они натурально маленькие огоньки, бредущие через черни тьмы к этому светилу. Теперь здесь и я.
В дюжине километров от этого места я увидела яркий, живущий город. Я заворожилась этим зрелищем. Несколько секунд по моей коже носились мурашки. Я почувствовала, как моё сердцебиение ускорилось.
— Яника, вот оно, беги же скорее, убегай отсюда, уходи от него! Скорее! — разрываясь от боли, кричит мне всё моё существо.
Но ноги не напряглись, чтобы побежать, что есть сил. Напротив, они стали ватными. Я падаю на колени. Из моих глаз градом хлынули слёзы. Я вижу дорогу к спасению, но я не могу идти по ней, только не сейчас. Я ещё несколько минут сквозь слёзы смотрю расплывающиеся в мокрых глазах огни города. Чем больше я это делаю — тем сильнее мне хочется бежать туда, но я знаю, чем эта затея может для меня обернуться.
Я срываюсь с места и бегу без оглядки назад. Лицо мокрое от слез. Под ногами хрустят ветки, об которые я спотыкаюсь и падаю. Я встаю и снова бегу, оставляя за своей спиной огни города, который теперь всё дальше и дальше. Внутри меня всё рвётся на части. Мне показали путь к спасению, которым мне нельзя идти. Мне остаётся лишь вернуться в плен к Гвиду, оправдывая свой поступок мыслями о том, что все близкие мне люди остались в безопасности.
Я спустилась в гостиную. Этой ночью я так и нашла в себе покоя. Только под утро я немного справилась с собой и совсем ненадолго уснула. За столом у распахнутого настежь окна сидел Гвид. Ветер нежно подхватывал прозрачные шторы, которые иногда закрывали от меня его всего.
— Ты вчера долго не возвращалась из леса. Я начал волноваться, — он перелистнул очередную страницу книги, которая практически всегда рядом с ним.
— Да, — говорю я. — Ночной лес в свете луны просто прекрасен. Я решила не отказывать себе в подобном наслаждении.
— Я полностью тебя понимаю, — Гвид оторвался от пленившей его книги. Положил её на стол, он подошел к окну. — Сегодня ты станешь совершенной. Ты готова к этому?
Я присела в кресло и молча уставилась на него.
— О чём речь? Разве сейчас не предел?
— Нет! — резко отрезал он. — Я собрал в лесу всё, что понадобится для приготовления зелья.
— Зелья, заклинания. Подумать только. И почему меня не пугает то, что я стала спокойно относиться к этому? — лениво сказала я.
— Это свойственно нашей природе, — ответил Гвид.
Стало быть, Гвид мечтает сделать меня совершенной. Я не думаю, что он хочет обманным путем сделать со мной что-то плохое. Я готова к этому. Я стану сильнее, умнее, быстрее. Так мне будет легче справится с этим мерзавцем, которому я сейчас мило улыбаюсь и всячески стараюсь делать вид, что всё хорошо. Здорово, что он меня практически не знает. Будь бы всё иначе — он бы понял, что я что-то затеяла.
Хватало единственной странной нотке в моём голосе для того, чтобы Аксей сразу же понял, что со мной что-то не так. Он бы даже понял, что именно не так. Всегда, когда мы были рядом — я была счастлива. Я дышала каждой секундой разделенной с ним в молчании и понимании.
Как же я надеюсь на то, что с ним сейчас всё хорошо, пусть даже он уже с кем-то, а не со мной. Я люблю его. Я не могу пожелать ему ничего плохого. В моей голове нет ни единой тёмной мысли о нём. Мало кому жизнь даёт такого человека, который любит тебя по-настоящему, как и ты его. А теперь этот мерзавец в одно мгновение отнял у меня всё, что наполняло мою жизнь смыслом.
Теперь мне остаётся только верить и надеяться. Верить и надеяться.
Гвид молча покинул гостиную. Я вновь наслаждаюсь одиночеством. Взглянул на стол, я заметила, что он оставил книгу. Впервые за все время моего пребывания
