кровати с термометром и кувшином воды. Врачи не стали бы запасаться препаратом, если бы он был опасен. В худшем случае это ничего не даст. В лучшем – поражения кожи (в частности, то отвратительное на шее) исчезнут. Возможно, тогда ее отпустят домой пораньше, не дожидаясь двенадцати отрицательных кожных тестов или открытия лекарства.
Когда она подошла к раковине, чтобы наполнить кувшин, то взяла стакан воды и для себя. Оглянувшись через плечо, дабы убедиться, что никто не смотрит, вынула две маленькие белые таблетки. Не было ни отвратительного послевкусия, ни немедленного скручивания желудка. Вероятно, Жанна права; может быть, они действительно берегут эти таблетки для любимых пациентов, хотя бы по той причине, что принимать их приятнее, чем масло чаульмугры.
Мириэль набила баночку ватой, чтобы таблетки не гремели, и вернулась к своей работе, уже ощущая себя более здоровой и бодрой. По прошествии утра она обнаружила, что ее рука снова и снова скользит в карман, чтобы проверить, на месте ли пузырек с лекарством. Она прикинула, сколько таблеток будет принимать каждый день и где в своей комнате спрячет бутылочку. Это давало ей пищу для размышлений, пока она расстилала постельное белье или ждала момента, когда нужно вынуть градусник из-под языка пациента. Эта рутинная работа не приблизила ее к дому, к излечению, поэтому ей оставалось надеяться, что поможет йодид.
Принесли обед. Обслужив пациентов, Мириэль вынесла свою тарелку на улицу, чтобы съесть гамбо[39] с креветками и рисом, прислонившись к ограждению дорожки. Воздух – горячий и липкий – как бы то ни было, пах свежескошенной травой и цветущими розами. Значительно приятнее по сравнению с запахом лизола и мази в лазарете.
Она отправила в рот гамбо и принялась жевать. Ее вкусовые рецепторы защипало от жгучей приправы, но жирные креветки и рыхлый рис показались вкуснее, чем когда она только приехала. Как давно это произошло? Три месяца назад? Да, три месяца и десять дней. После смерти Феликса границы времени размягчились: день, неделя, месяц просто перетекали в следующий. Здесь они снова обрели свои очертания.
Развевающаяся голубая ткань, спешащая к лазарету, привлекла внимание Мириэль. Издалека огромные корнеты сестер действительно выглядели как птицы, застигнутые в полете. Ткань и крылья приняли форму женщины – одной из Сестер, имени которой Мириэль не знала. Она поспешила в лазарет и минуту спустя вернулась с сестрой Вереной.
– Я должна пойти помочь в операционной, – сообщила сестра Верена Мириэль. – Надеюсь, вы сможете занять себя под присмотром сестры Лоретты.
Мириэль, только что проглотившая ложку гамбо, попыталась сдержать смешок, поперхнулась и закашлялась. У сестры Лоретты было такое плохое зрение, что без своих толстых очков она не смогла бы разглядеть стоящего перед ней слона.
– Я сделаю все возможное, чтобы не разлететься на куски из-за нее.
Сестра Верена нахмурилась и поспешила прочь, ее сопровождающая старалась не отставать, шаркая ногами.
Вернувшись в лазарет, Мириэль убрала подносы с обедом, пока большинство женщин дремали. Даже сестра Лоретта, сидевшая в углу за столом медсестер, позволила своим векам закрыться. Но когда Мириэль пришла забрать последний поднос, она обнаружила, что ее соседка по дому – Мэдж – не спит и лежит с недовольным лицом. Изъязвленный и инфицированный узелок на ноге привел ее в лазарет больше недели назад. Рана зажила, но у Мэдж продолжала подниматься температура.
– Ты специально пришла за моим подносом в последнюю очередь, – зашипела женщина, – чтобы мне пришлось подольше сидеть с этими грязными тарелками и вдыхать этот тошнотворный запах креветок и перца.
– Ты съела почти всю тарелку гамбо.
– Это не значит, что мне нравится запах.
Мириэль забрала поднос, сунула его в прорезь тележки с едой и покатила ее к двери. Кухонный персонал будет ворчать, если она не успеет приготовить посуду к их приходу.
Не успела она отойти от тележки, как зазвонил колокольчик Мэдж. Мириэль махнула на нее рукой, чтобы та не разбудила этим звуком весь лазарет. Но та продолжала трезвонить, пока Мириэль не прошла через всю комнату к ее кровати.
– Не нужно спешить, куколка. Я всего лишь страдаю, – скривилась Мэдж.
– Я только что была рядом с тобой. Что тебе опять нужно?
– Я уронила свою книгу.
Книга Мэдж лежала на полу рядом с кроватью.
– Мы с тобой обе знаем, что ты вполне способна наклониться, чтобы достать ее.
– Что, если я упаду с кровати? Я могу сломать руку.
Мириэль наклонилась и подняла книгу.
– Поверь мне, для этого ты должна упасть с гораздо большей высоты. – Она бросила книгу на колени Мэдж и повернулась, чтобы уйти. Не прошла и трех шагов, как колокольчик Мэдж зазвонил снова.
– Тс-с! Ты собираешься разбудить всю колонию. – Она выхватила колокольчик из рук Мэдж и положила его на дальнюю сторону тумбочки.
– Мне не нравится это чтиво. Принеси мне что-то другое из читального зала.
– Я не могу оставить сестру Лоретту одну.
– Еще как можешь. Кроме того, что еще от тебя сейчас требуется? Припудрить носик? Перекрасить губы? А знаешь, есть один плюс в моем пребывании здесь: мне не нужно ждать часами напролет, пока ты прихорашиваешься в ванной.
– Ну, уж простите, что мне не наплевать на то, как я выгляжу!
Мэдж фыркнула.
– Будто это имеет значение, когда ты здесь и ждешь смерти. Ты думаешь, что старуху с косой, когда она придет за тобой, будет чертовски волновать, как ты выглядишь?
– Я не собираюсь умирать здесь, – возразила Мириэль, чувствуя себя еще более уверенной от ощущения веса пузырька в кармане. – Кроме того, девушка чувствует себя лучше всего, когда выглядит лучше всех.
Еще один смешок.
– Кстати, тебе стоит попробовать. – Мириэль убрала прядь волос Мэдж за ухо. Они оказались мягче, чем она ожидала. Насыщенно-коричневые с серебристыми прожилками. – На самом деле у тебя довольно красивые волосы. Ты когда-нибудь думала о бобе[40]?
Мэдж отбросила ее руку.
– Это чушь!
– Я могла бы постричь тебя. Я десятки раз наблюдала, как это делает мой стилист.
– Я бы предпочла почитать плохую книгу.
– Как угодно.
Мириэль отвернулась, но не успела сделать и нескольких шагов, как услышала хриплый голос Мэдж.
– Думаю, немного подстричься не помешает.
Она наточила ножницы, взятые из шкафа с медикаментами, и порылась в шкафчиках и ящиках лазарета, пока не нашла гребень. Гребень от вшей, но должен подойти. На самом деле она никогда никому не стригла волосы. Даже своим детям. Это была забота няни. Однако она уверенным шагом направилась к постели Мэдж, чтобы женщина не передумала.
– Сядь прямо и не двигайся. Я сделаю так, что ты в мгновение ока будешь
