лучи в большие окна в пол.
Грэх минималист?
Проходя в его кабинет, замечаю множество книг.
Ооо! Еще и интроверт.
Он молча показывает мне дом, и конечной остановкой является комната.
— Здесь ты будешь спать, — отвечает, стоя ко мне спиной, на что я киваю. Бегло осматриваю комнату, где никаких интересных деталей. Большая кровать, шкаф, тумбочка, торшер. Все в темно-древесных тонах. И санузел. — Располагайся.
Оборотень ушел молча, оставив меня наедине с мыслями. И даже не знаешь, что хуже!?
Выставив на раковину немногочисленный инвентарь для ежедневного ухода, я, набравшись смелости, все же вышла из комнаты. Тишина угнетала. А еще начавшийся ливень. Не люблю дожди… А впрочем, кто и любит?
Я терялась от безысходности. Что я сейчас должна делать? Начать с ужина или … он сказал отрабатывать аванс. Что именно он хотел этим сказать, а главное, зачем я это мысленно опошлила? Может он имел в виду, например, приготовить макароны, которые я ему так и не приготовила.
Все же решаюсь войти в кабинет и спросить у него, только к моему удивлению оборотня там нет. Ноги сами меня ведут в спальню. Стукнув один раз и спросив, можно ли войти, не дожидаясь ответа, я вхожу, почему-то считая, что это сойдет мне с рук. К несчастью, думаю я только после того, как сделаю. К счастью, Грэха в комнате не оказалось, за что я позволяю себе залипнуть на личном пространстве оборотня.
Так вот она какая… Волчья берлога.
Надо же. Здесь все как-то… иначе! Говорят, спальня — это отражение внутреннего состояния хозяина. Что ж… здесь есть, где развернуться, то есть, разложиться.
И я настолько засмотрелась на картину над изголовьем кровати, что не заметила стоящего Александра.
— Нравится?
Хватаюсь за сердце и как ошпаренная отскакиваю в сторону. Было из-за чего!
— Напугали! Нельзя же так подкрадываться!
— Что ты здесь делаешь?
— Я?
21 Катя
Сглатываю. Сердцебиение ускоряется, чувствую легких холод, движущийся по затылку. Руки вспотели и даже между ляжками влажно!
Мой взгляд пробегается по обнаженной коже. Его грудь тяжело вздымается, но это не единственное, что я поняла. Он такой рельефный, накаченный. Он шикарный и парочка шрамов этого не портит, а еще у него есть татуировка, которую даже на расстоянии вытянутой руки я не могла разобрать.
А он темнее, чем я себе представляла. Так, стоп, а я что себе его представляла? Я на фоне с ним мертвенно-бледная. Мне бы не помешал загар.
Все, что я понимала это то, что не подхожу ему. Ни социально, ни физически. Я не дотягивала никак до такого, как он.
Но, я забывала одну маленькую, но очень важную деталь. Он видел меня голой. После клуба. И не просто видел.
А теперь я вижу, как капельки воды падают с его темных волос на грудь и стремительно спускаются ниже, уводя за собой моё внимание.
Сглатываю, касаясь его полотенца, взглядом! А он хватает мокрую махровую ткань, словно та едва не соскользнула с бедер, и я резко поднимаю взгляд. Что это сейчас было? Я нагло пялилась? Похоже, что да.
По лицу Александра скользит устрашающая улыбка. Я делаю шаг в сторону. Сразу к кровати. Наверное, чтобы лететь было недалеко. Я была уверена, он меня в сию секунду опрокинет и остервенело набросится, разрывая на мне и без того тонкую одежду. Но нет, стоит и рассматривает. Меня это разочаровывает?
О Господи, Катя, когда ты уже определишься со своими чувствами к нему?
— Можешь приступать, — кивает в сторону ванны, и я нервно сглатываю.
Что?
Уже сейчас?
Он хочет, чтобы я помылась, перед тем как мы начнем заниматься сексом? Ну конечно. Теперь и я себя ощутила грязной после его взгляда, хоть и мылась пару часов назад.
Я смиренно киваю и прохожу в ванную комнату. И это совсем не значит, что мне не страшно. Страшно! Я просто в ужасе! В лицо ударяет пар и дразнящий мужской аромат. Я оборачиваюсь. Алекс невозмутимо смотрит на меня, и я бросаю пару фраз, правда, мне едва ли удается связать свою речь в человеческую.
— Я быстро, — закрываю дверь перед его носом и пытаюсь выдохнуть нахлынувшее волнение, но духота прогретого помещения не дает мне это сделать.
Кое-как поборов себя, стягиваю одежду и прохожу в душ. Регулирую воду на прохладную, чтобы сбить с себя тревогу и смыть с тела пот.
И сама не замечаю, как закрываю глаза и начинаю скользить руками по своему телу, представляя Александра. Коснувшись себя пальцами между ног, понимаю, что маячу у заветной пропасти наслаждения, но останавливаюсь и сразу же выключаю воду.
Перевести дыхание удается с трудом. В ванной уже нежарко. Скорее холодно, но не могу сказать, что холодная вода привела меня в чувства.
Нахожу на полке полотенце и вытираюсь насухо и только встав перед зеркалом, начинаю бегло себя рассматривать.
Тоналка, которой я постоянно замазывала на шее затянувшийся след от укуса, смылась. Будут ли у него вопросы, кто оставил на мне свой след и играет ли это для него какую-то роль? А впрочем, тем утром в отеле, он уже видел след и ничего не сказал. Значит, это не важно. Почему-то это немного расстраивает. Он намеренно молчит там, где я хочу слышать от него вопрос.
Но это уже не важно, когда и какой оборотень оставил на мне метку. Его больше нет в моей жизни. Нет, и не будет.
Мои соски предательски торчат, словно я возбуждена. Меньше всего хочется, чтобы оборотень считал меня какой-то легкодоступной, инфантильной. Ведь это совершенно непохоже на меня. Мои постоянные уклоны от его губ не говорят о том, что я робкая и не умею целоваться, а наоборот, словно я этим набиваю себе цену.
Ладно, пусть думает так, чем считает неумехой. Мне еще предстоит испытать позор. Я физически к нему приближаюсь и морально к нему готовлюсь. В первой, что ли?
Я не считаю себя привлекательной. Точнее, привлекательной настолько, чтобы подходить Александру Грэху. Одному богу известно, что он во мне нашел. Может грудь? Она и мне, кстати, нравится. Но эти выпирающие бока… А мои бедра? Да это же ужас! Широкие слишком! А ляжки? Ляжки вообще жирные! И небольшое пузико, из-за которого я не могу нормально застегивать джинсы стоя. Приходится ложиться на пол или на кровать.
Все потому, что я готовлю слишком калорийную еду. Когда начала ходить к психологу, она предложила
