такую. Искренне счастливую. Влюбилась. Но спрашивать или утверждать не стану. Знаю, что начнет опровергать. Да и вообще, надо узнать побольше об этом Сёмене, что ли.
— Ты погляди! Ты погляди, гад чё пишет-то! « Киса, скинь видосик, где ты себя удовлетворяешь».
— Фу-у-у.
— Держи камеру.
— О нет, я не буду этого делать! Не заставляй меня быть третей в ваших отношениях!
— Катя, млять! Я только что позаботилась о твоем будущем, дала тебе все свои презервативы, а ты не можешь видосик снять, что ли? Возьми телефон! Когда я скажу, нажмешь на красный кружек и сделаешь пятисекундное видео.
— Ну Юль, за что ты меня втягивает в развратные игры? Давай я лучше тебе презики отдам?
Юлька игнорирует и бежит на кухню. Оттуда уже кричит мне и я, перекрестившись, иду в развратную обитель. А там Юлька. Сидит на столе, позвольте заметить голожопой! — Я, вообще-то, готовлю и ем за этим столом!
— Цыц! Не душни! — берет кусок мною приготовленного торта, скидывает халат в сторону, обнажая ногу, и опускает лямку, а-ля секси. — Давай!
Нажимаю на кнопку, находясь в ступоре, а Юлька начинает поглощать кусок торта и облизывать измазанные в креме пальцы.
Ровно через пять секунд я выключаю съемку.
— И что это было вообще?
— Он просил видео, где я себя удовлетворяю. Вот, пожалуйста. Ты же знаешь, как я люблю пожрать сладенького.
— Жрешь и не толстеешь, врешь и не краснеешь.
— Зато у тебя сиськи больше и не ты, а я сплю с таксистом.
— Он не таксист, а водитель и к тому же личный охранник.
— Да какая разница? Дай отправлю. Вот же дурачок! Не уже ли он думал, я ему себя обнаженную в ванне пришлю? — вообще-то, я так подумала!
— Поверь, Юль, он и на это видео сделает свои грязные делишки.
— Фу, Катя! Иди уже вещи собирай!
20 Катя
Утомительный час езды в тишине казался адом. Александр сидел рядом, но был запредельно далеко от меня. В своих мыслях. Я даже знаю, о чем он думает. Возможно, о том, как я просто взяла и продалась ему.
Знал бы он, как меня это мучает, через какие душевные терзания я прохожу каждую минуту, понимая, на что подписалась. И тот факт, что эти деньги помогут сестре меня перестали успокаивать.
И пусть мы с матерью редко общаемся в последнее время, я не могла проигнорировать болезнь сестры. В лепешку бы расшиблась, но достала бы хоть какие-нибудь деньги. Но видя заинтересованность Александра во мне и учтивая его прошлое предложение, я решила попытаться.
Я не верила, что Александр согласится, и думала, он вышвырнет меня из своего кабинета. Может быть, так было бы лучше. Вдруг деньги появились бы каким-то другим путем? Ну бывает же такое? Тогда бы я не чувствовала себя так опустошённо.
Боже мой, да о чем я? Моя сестра будет жить и какая, к черту, разница, что за этим стоит?
Пока мы в очередной раз остановились — я думаю, Александр курит. Я смиренно жду, сжимая сумку с необходимыми вещами, Александр бросает мрачный взгляд куда-то вдаль.
Ведет он себя сейчас значительно холоднее, чем в день, когда я готовила у него дома или когда была с ним в отеле.
Я пропускаю момент, когда мы заезжаем в коттеджный поселок. Отрываю взгляд от телефона и пялюсь на вид за затонированным стеклом.
На территории, буквально на каждом шагу двухэтажные дома и все одного типа. Везде стоят высокие сосны, которым не удавалось скрывать садящееся солнце. Поездка наша завершилась, лишь когда закончились дома и начался глухой сплошной и черный лес.
Вот тогда я немного запаниковала, бросив на Александра тревожный взгляд, но он по-прежнему сидел где-то в своем мире.
Наконец, мы остановились. Черные ворота стремительно открылись, и мы въехали на территорию. Как только Сёмен заглушил двигатель, я без разрешения поспешила открыть дверь и выйти. Мне сильно хотелось вдохнуть свежего воздуха, который оказался божественно чистым, лесным. А еще меня немного потряхивало и подташнивало. Все от нервов, но, думаю, воздух в пригороде пойдет мне на пользу.
Около большого деревянного дома стояла еще одна машина. Внедорожник. Я оборачиваюсь и смотрю, как удаляется Сёмен. Наверное, поедет к Юльке. Повыпендривается тачкой бизнес-класса. Надеюсь, он не обидит мою подругу, ведь ей и так досталось от бывшего. Юля ни с кем не встречается, разве что погружается в легкие интрижки удовольствия ради. На отношения у нее твердое табу. Впрочем, как и у меня. Видимо, поэтому мы и дружим. У каждой за плечами свой багаж психологических травм.
— А у Сёмена нет жены или девушки? — ох, вот это я зря таким вопросом решила развеять лесную тишину. Выглядит так, будто я в нем заинтересована. — Просто ваш Семён к моей подруге клеится.
— И что?
— Не хочу, чтобы он обидел Юлю.
— О себе беспокойся.
— Может хватит? — не выдерживаю я. Внутри что-то лопается. Безрассудное, горячее, жалящее. — Как я буду работать на вас, когда вы ведете себя как бесчувственная льдина?
— Бесчувственная льдина, говоришь?
Оставив мою сумку на асфальте, оборотень в ту же секунду оказывается около меня. Я стойко переношу то, как его рука быстро убирает мои волосы за плечо, касается шеи и ложится на затылок.
— Уже так натерпится испытать на себе все пятьдесят оттенков страсти оборотня?
Стойко стою, даже когда он заставляет меня задрать голову и неотрывно смотреть в его глаза, но когда его губы оказались напротив моих, я запаниковала и оттолкнула его. Не потому, что он мне противен, и даже не потому, что мне страшно...
Скорее, мне заранее стало стыдно. Так что может быть хуже стыда?
— Простите.
У него чертовски железное терпение, но боюсь, оно успеет накалиться до вечера. Как я собиралась отдаться ему, когда даже не дала себя поцеловать? А его жестокое безразличие и холод только навивают непрошеные мысли, что у этого оборотня все же есть обратная сторона характера.
— Завтра твоя семья получит деньги, — а вы получите меня. Возможно, до завтра он меня не тронет? Впрочем, не думаю, что он из тех, кто будет ждать. — Идем в дом. Кажется, скоро ливанет.
***
Этот дом сильно отличался от предыдущего. Здесь почти ничего не было. Пустота, гуляющий свежий воздух между комнатами и проходящие солнечные
