Оя-а! Жутковато как-то…
— Ты же сама сказала, бояться нечего.
Я пошел первым, осторожно ступая по скользкой от влаги лестнице.
— Ика-чан, а ты чего-нибудь боишься? В смысле, чего боится убийца? — поинтересовалась она, следуя за мной.
— Все живое чего-то боится, это базовый инстинкт выживания. Истинно бесстрашный человек, — лишь ходячий труп.
— Ну так расскажи, какие у тебя страхи?
— Коты, шерсть, паразитирующие микроорганизмы, пчелы…
— Пчелы⁈
— В моем… хм… у меня была аллергия на пчел. Один укус мог оказаться смертельным. Но теперь, остался только детский страх.
— А больше всего ты чего боишься?
(Да, так я и сказал. Как в детской сказке, только вспомни, оно и появится.)
— Стоматологов! — ляпнул я и тут же получил подзатыльник.
— Что за шутки, — обиженно произнесла Миса-чан. — Я же серьезно…
Ступени закончились и я вступил в мрачный коридор. Под подошвами кроссовок хлюпали лужи, с потолка свисали затянутые паутиной жгуты проводов.
— Откуда он взял питание? — задумчиво огляделся я. — Смотри, кабеля уходят в землю…
— Учитывая наше положение… — Миса закрутилась на месте, будто компас. — Они уходят в сторону школы.
— Он ворует электричество у школы? Хм…
— Я думаю, это здание входило в префектуру «Татцуко Хай». По виду комнат я бы предположила, что это заброшенное общежитие. Поэтому нет ничего удивительного, что оно связано с комплексом общей сетью. Учитывая, какие ресурсы потребляет учебное заведение, никто и не заметит столь незначительной утечки.
Мы продвинулись по коридору, стены тоже были влажные, их покрыл налет зеленоватой плесени и мха. С потолка на голову противно падали крупные капли конденсата. Бетон и железо, будто в бункере, учитывая года постройки, может быть, так и планировалось.
Мы вышли в широкий зал с высокими потолками, здесь было гораздо суше и теплее. Я нашел рубильник на стене и дернул его, порядка десяти ламп разной мощности зажглись под потолком, заливая помещение желтым светом.
— Хора, хора! Что это⁈ — удивилась Миса, разглядывая комнату.
Я прошел вперед, изучая убранство, а оно того стоило.
В центре стоял массивный стол, на котором взгромоздили с десяток мониторов, половина была выключена, остальные транслировали пустые классы и коридоры школы. На столешнице царил хаос, — разбросанные бумаги, газетные вырезки, недоеденный бургер, стопка старых журналов, диски, фотографии… Чего там только не было.
— Тут он следит за школой, — сказал я, приблизившись. — Его наблюдательный пункт.
Миса робко встала рядом со мной, потянулась варежкой к моей ладони. Мне сейчас не до этого…
(Нужно имитировать. Представь что ты невозникший женский оргазм).
Очередная дерьмовая шутка, спасибо внутренний голос.
Я бы извинился за него, но во-первых, мне не стыдно, а во-вторых, не перед кем.
(Пошел ты. Когда-то у тебя, кроме меня, вообще никого не было).
Я обхватил варежку, чувствуя, как Миса опять дрожит, но не от холода. Ей не нравилось это место, оно давило на неё, как музей военных преступлений или выставка человеческих органов. Я видел такое, дело не в чувствительности, а в самом естестве этого места. Сам воздух здесь был таким… густым и плотным, будто дым пожарища. Стены впитали сам дух Аоки, все здесь сквозило его существом.
— Камеры… — произнесла Асами, — они ещё работают. Терада соврал, что избавился от них.
— Или не нашел их все. Но не волнуйся, здесь полно личных вещей, если это Терада, мы, без сомнения, найдем доказательства.
— А что потом? Позвоним в полицию?
— Да, конечно, — кивнул я как можно серьезней. — В полицию…
Я приподнял распечатки, подвинул бокал, в котором хранились флэшки, визитки и прочая мелочь. Да у него тут и правда кабинет. Не хватает только калькулятора и принтера, а нет последний как раз имеется. А вот и роутер, который помог нам это место найти. Конечно, зачем ставить на него пароль, в такой-то дыре.
Перелистнул толстую тетрадь, разглядывая наброски.
— Ксо… А он хорош.
Миса выглянула из-за плеча.
— И правда, посмотри на эти рисунки!
В основном это были портреты, в большинстве своем женщин, но встречались и общие планы, где люди спешили по делам или просто пили кофе. Все рисунки были написаны карандашом, Аоки умело играл тенями с помощью штрихов и трения грифеля по бумаге.
— Его рисунки, они не как в манге, — заметила Асами. — Посмотри, как он любит изображать лица, морщинки, каждый волос, каждую ресницу.
— Да, это не японский стиль, — согласился я. — Однако общие планы больше похожи на то, что я видел по телевизору. А вот смотри, как раз как в аниме.
— Но это же… ты.
Я поднял тетрадь, разглядывая её на свету. И правда, похож, как если бы Рио Икари перенесли на страницы манги. И длинные волосы, и челка на глазах… Даже изгиб губ изобразил верно. Икари на портрете прятал глаза и хитро улыбался, а внизу художник тщательно вывел иероглифы — 追放者.
— Асами, эти символы, ведь означают «изгнанник»? — спросил я.
Написание слов-то я помнил, но вот разбираться в их составляющей так и не научился.
— Да, верно, — задумалась она. — Но тут может быть иной смысл.
— Какой?
— Ссыльный, брошеный, отринутый… Отверженный. Наверное, так. Сам порядок иероглифов неверный. Смотри первый символ 追, — тсуо… означает гнаться за кем-то, преследовать. Второй 放 — освобождение, изгнание и огонь. И третий лишь подчеркивает первые два, 者 — означает «человек». Очень философский контекст, если разобраться.
— Мне нравится, — признался я. — Нужно будет запомнить.
Я бросил тетрадь обратно, и мы продолжили осмотр логова.
Помимо стола, в комнате стоял диван, накрытый пледом. Рядом тумба с книгами, наушники, влажные салфетки, пустая бутылка пива… Место для отдыха. Тут он мог спрятаться от внешнего мира, остаться наедине с собой, расслабиться, послушать музыку, поспать. Его место для медитации.
Напротив дивана висела доска, для которой он вывел отдельную подсветку. На ней висели фотографии, около сотни разных кадров: начиная от портретов, заканчивая пейзажами или даже просто изображениями деревьев, цветов, еды… Все это было намешано и спутанно между собой, фотографии были наклеены друг на друга, скреплены, подколоты в безобразной смеси маленьких историй, понять которые я был не в состоянии.
Миса оценивающе взглянула на доску, на диван и прикинула, будто сидит на нем.
— Да, все видно отлично, — подтвердила она. — Он, наверное, часто сидит
