а третьего зовут Арно. Его родители приехали сюда из Франции. Но я уверена во всех троих.
— И мы это понимаем, — сыщик покрутил листок во все стороны, а потом отложил в сторону. — Вот это нам с тобой надо будет изучить, — затем он наклонился и принялся изучать содержимое ящиков, ключ от которых нашел прямо на крышке стола. — Но меня очень беспокоит ваша уборка.
Стоило увидеть лицо графини, которая восприняла это как критику. И если бы Алан не добавил еще пару слов, она непременно обрушилась бы на него с гневными речами. Но сыщик успел вовремя:
— Я заметил, что ее проводят регулярно. Как часто?
— Трижды в неделю. Не терплю пыли, — поморщилась Евлампия Константиновна.
— У вас есть какой-то принцип или прислуга сама определяет, чья очередь протирать пыль?
— Не понимаю, к чему такое внимание к чистоте в моем доме.
— Позвольте пояснить, — вступил я, полагая, что лучше доведу до сведения графини то, что хотел сказать Быков. — Учитывая, что в вашем доме все идеально чисто, убрано и без дефектов, наличие царапины должно было удивить человека, который протирает пыль. Ведь двери тоже протирают?
— Разумеется! Чистота должна быть везде. И в мыслях тоже, — строго добавила она, глядя на дочь. Та, пока мы увлеклись разговором, смотрела на Быкова.
— Да, маман, — покорно произнесла девушка.
— Тогда все проще, чем мы думали, — Алан уронил на стол еще одну пачку бумаги. — Тот, кто занимался уборкой последний — и есть наш взломщик.
— Вы так уверены в этом? — настороженно спросила графиня.
— Сложно быть уверенным полностью, — он задумчиво развел руками. — Когда думаешь о плохом, оказывается, что есть варианты и похуже. Например, что у вас не один слуга-взломщик, а двое в сговоре. Или все трое.
— Алан, вы пугаете маман! — Ира бросилась к матери, которая уже приложила ладонь тыльной стороной ко лбу.
— Это называется «предложить варианты», не более, — Быков ткнул пальцем в стопку бумаг: — Нам с тобой предстоит все это тоже изучить. Но прежде, Евлампия... Константиновна, прислуга.
— Если кто-то узнает, что вы заходили в комнату брата, жить здесь станет опасно для вас и вашей дочери, — дополнил я.
— О, господи, — простонала графиня. — Сейчас уже поздно и моя прислуга разошлась по домам. Кроме Гриши. Он сегодня здесь.
— Он встречал нас у дверей, — вспомнил я. — Мы ведь можем переговорить с ним отдельно? — спросил я негромко у сыщика. — Не дожидаясь остальных?
— Можем, но в таком случае позвольте задать последний вопрос. Как часто ваш Гриша дежурит у вас дома?
— Он был здесь вчера, — отметила Ира вместо матери. — И позавчера тоже.
— И в день, когда вы узнали об аресте дяди, разумеется? — закончил вместо нее Быков.
— Да, — медленно ответила девушка. — Вы думаете, что это он?
— Это очевидно, — улыбнулся Алан. — В противном случае все это не имело бы смысла. Надо с ним поговорить.
— Его комната... на первом этаже, — еле слышно сказала графиня, опускаясь на свободное кресло.
— Останьтесь здесь и заприте дверь, пожалуйста, — попросил я. — Пока мы не вернемся.
Сыщик вышел из-за стола и подмигнул Ире, пока та придерживала мать. Мне показалось, что та снова покраснела.
Стоило мне открыть дверь, как в коридоре раздался шорох, и уже через секунду с лестницы послышался громкий топот. Я рванул следом, надеясь, что Быков не будет тормозить.
Вниз мы слетели, прыгая через две ступеньки. Входная дверь даже не успела захлопнуться, а я уже толкнул ее плечом, вынырнув в ночной холод.
В светлом парке перед домом мелькнула тень. Я бросился следом, надеясь, что смогу догнать беглеца. За спиной пыхтел Быков, но он вскоре вырвался вперед.
— Налево! — крикнул он, резко сворачивая в сторону, едва мы миновали забор.
Я бы не смог ответить ему, даже если захотел — в беге я так и не натренировался, и чувствовал, что если придется в том же темпе гнать еще хотя бы с полкилометра, то состояние овоща на следующее утро мне гарантировано.
Хотя на улице фонари горели не все, а те, что светили, выглядели блекло и даже помаргивали иногда — прямо как освещение в гостинице — бегуна я видел хорошо. Мы его настигали.
Следовало взять его живым, потому что я не собирался просидеть весь следующий день, разбирая бумаги Ипполита.
Ночной город пустовал. Кое-где в домах я успел заметить светлые прямоугольники окон, но в целом создавалось впечатление, что город уже благополучно спит. На улицах и вовсе кроме нас никого не было.
— Стой, мерзавец! — крикнул Быков и припустил еще быстрее. Он обгонял меня уже шагов на тридцать и все больше увеличивал отрыв. — Стой!
Впереди полыхнуло, мимо просвистел заряд дроби, потом до моих ушей донесся звук выстрела. Через десяток шагов Гриша обернулся еще раз и вскинул руку. Я уже инстинктивно взял в сторону.
Второй выстрел — и снова мимо. Быкова тоже не зацепило. Но слуга начал перезаряжать оружие. Еще один раз нам уже могло не повезти.
К тому же сыщик уже почти настиг беглеца, а вот я отстал уже прилично. Впору было расчехлить пистолет и стрелять по ногам слуги.
Но, повернувшись к нам снова, Гриша споткнулся, ноги его заплелись и он, пролетев с метр над мощеным тротуаром, упал на левое плечо. Хруст сломанной кости, долетевший до моих ушей, заставил мурашки проползи по спине до самого копчика.
А потом случилось неожиданное. Быков остановился, а слуга громко застонал — сломанное плечо причиняло ему немалую боль. Я, забыв об усталости, добежал до сыщика и встал рядом с ним, прямо под фонарем
Еще один громкий стон и слуга попробовал перевернуться на живот, чтобы не давить на плечо.
— Так и будешь смотреть? — спросил я.
— Он заставил нас мучиться. Ненавижу бегать, — зло ответил сыщик. — Вот сейчас проползет пару метров, и мы его...
Гриша упал на живот, но его короткий стон, а заодно и слова Быкова заглушил выстрел. Дуло обреза, который слуга так и не выпустил из руки, оказалось в районе его шеи. А когда он попытался опереться на правую руку, нечаянно нажал на курок.
Мы с Аланом тут же подбежали к обмякшему
