Кто не понимает этой речи, пусть и не печется о том, ибо покуда он не дорос до этой правды – не поймет ее. Ибо это не придуманная, но непосредственно истекающая из Божия сердца правда! Да поможет нам Бог, чтобы стала нашим уделом жизнь, в которой мы сами постигли бы эту правду! Аминь.
О созерцании Бога и о блаженстве
«Во свете Твоем, Господи, мы узрим свет!» – говорит царь Давид.
Много толкуют учителя о том, каким образом человек должен созерцать Бога. Обыкновенно говорят, что это должно происходить «в сиянии Славы». Мне же такое понимание кажется спорным и неустойчивым. Мне уже приходилось говорить, что человек носит «свет» в себе самом и это его деятельный разум: он должен быть светом, в котором человек, переживая блаженство, созерцает Бога.
Но вот каким образом они хотят доказать свое утверждение: как существо сотворенное, каков он и есть, человек находится в состоянии несовершенства, так что по природе своей может познавать Бога тем же путем, каким он познает Его творение, а именно в образах и ликах, что я и доказывал раньше; выйти же из себя самой при помощи лишь одной природной способности душа не может; скорее это должно случиться в условиях сверхъестественных, а именно в «сиянии Славы»!
Этому противоречит понятие, о котором я хочу говорить. Святой Павел сказал однажды: «Благодатью Божиею я есмь то, что есмь». (Он говорит «благодатью», а не то, что он сам благодать; это не одно и то же!) Но всем известно, что сущность материи всегда придает форма. Что такое благодать, определяется учителями различно; я же говорю, что она есть нечто иное, чем просто «свет, непосредственно изливающийся в душу из природы Бога»: она есть сверхъестественный облик души, через который Он дал ей сверхъестественную сущность. И хотя я высказал мнение, которого придерживаюсь, – что душа одним своим природным действием не может выйти из себя, все же она может совершить это силой благодати, через которую ей даруется сверхъестественная сущность. Но при этом вы не должны забывать, что сама благодать не действует.
Но хотя благодать даруется только сущности, воспринимается она и силами души. Ибо если вообще надлежит душе что-либо делать, она нуждается в благодати, чтобы ее силой выйти из собственного действия (как познание и любовь).
Когда душа готова взлететь сама над собой и войти в ничто, где нет ни ее самой, ни ее действия, тогда она «в благодати». Напротив, быть самому «благодатью» означает то состояние, когда душа действительно себя опередила, себя одолела, когда она пребывает в своей чистой беспредельности и сознает одну лишь себя – как Бог! Знайте, – и это так же верно, как то, что жив Бог! – покуда душа будет еще в состоянии сознавать себя как нечто сотворенное и природное и действовать сообразно этому, до тех пор не стать ей самой «благодатью», – но она может быть «в благодати». Ибо для первого надобно, чтобы душа была свободна от всякого действия, как внутреннего, так и внешнего, как свободна от него «благодать», не знающая никакого деяния, – это то самое, о чем говорит святой Иоанн: «И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодати», именно надо сначала быть в благодати, чтобы потом стать самой благодатью. Высшее действие благодати – привести душу к тому, что есть она сама!
Благодать похищает у души ее собственное действие и похищает у нее ее собственное существо! В этом самоопережении душа поднимается над «естественным светом», свойственным только творению, и вступает в непосредственное сношение с Богом.
* * *
Я хочу, чтобы вы хорошо меня поняли; я приступаю к мысли, о которой никогда еще не говорил. Достойный Дионисий замечает: «Как только для духа перестает существовать Бог, так нет для него и первообраза, представляющего его вечную первопричину».
Я утверждал и теперь утверждаю: только одно дело совершал Бог извечно. В этом деле – для Себя Самого – положил Он и начало души, но душа, ради лишнего ей, вышла из вечного начала в тварное, утратила таким образом тождество с Богом и стала чуждой своему собственному подобию.
А между тем это она, в своем тварном бытии, создала «Бога» – Его не было прежде, чем душа не стала творением. Раньше я говорил: «Я причина тому, что Бог есть „Бог“, Бог существует благодаря душе, но Божество – Он Сам через Себя. Пока не было творений, и Бог не был Богом; но, несомненно, был Он Божеством, так как это имеет Он не через душу. Когда же найдет Бог уничтожившуюся душу, такую, которая стала (силой благодати) ничто, поскольку она самость и своеволие, тогда творит в ней Бог (без всякой благодати) Свое вечное дело и тем, вознося ее, извлекает ее из ее тварного бытия. Но этим уничтожает в душе Бог Себя Самого и, таким образом, не остается больше ни „Бога“, ни „души“. Будьте уверены, это – самое существенное свойство Бога! Если достигла душа того состояния, что стала способна страдательно воспринимать действие Бога, тогда ей и не надо иметь больше Бога! Тогда она вновь вечный прообраз, в котором вечно созерцал ее Бог, тогда она вновь Его вечное Слово!» Итак, когда Дионисий говорит: «Нет больше Бога для духа», под этим понимает он то, что я только что изложил.
Теперь можно спросить: в том состоянии, когда душа вновь стала своим вечным прообразом, есть ли она – тот «свет», о котором говорит Давид: «В нем должна она узреть свет вечный!» Мы отвечаем: нет, не в этом свете должна узреть душа тот вечный свет, что сделает ее блаженной. Ибо – так сказал достойный Дионисий – «и его вечный прообраз уничтожится для духа». Я хочу это пояснить, чтобы вы лучше поняли меня.
Лишь только дух совершит свой полет из себя, причем он уничтожится как образ творения и благодаря этому, как я уже сказал, освободится от Бога, так тотчас и душа, вновь став своим вечным прообразом, прорвется через свой прообраз в сущность – поскольку она обнаруживается в Отце. Таков смысл изречения. И так протекают через душу все вещи, возвращаясь к Отцу, который, как начало Своего вечного Слова, есть также и начало всех творений.
Сейчас вы могли бы спросить, есть ли этот «свет», то есть Отец, тот самый свет, в котором дух созерцает вечный свет? Я отвечаю: нет! А теперь слушайте хорошенько!
Только Бог творит и создает дела; Божество не действует и не знает творческой деятельности. Что же касается моего вечного образа, то для него Бог не есть «Бог», ибо тут Он не является творцом, тут душа моя приравнивается «Отцу». Ведь мой вечный прообраз (по отношению к Божеству – «Сын») во всем равен Отцу. Но в Священном Писании сказано: «Ничто не равно Богу». Таким образом, чтобы стать равной Богу, не должна ли душа обратиться в Ничто? Это предположение совершенно верно! И все же мы должны заметить: где есть равенство, там нет единства, ибо равенство «посягает» на единство, и где есть единство, там нет равенства, ибо равенство пребывает в разделении и многообразии. Где есть равносущность, там нет единосущности! Я не равен самому себе, я – един, это одно и то же, что я есмь. Так и Сын в Божестве: поскольку Он Сын, Он равен Отцу, но не одно с Ним. Где Отец и Сын одно в единстве Божественного Существа, там нет больше равенства. В этом единстве Отец никогда не знал о Сыне, ни Сын об Отце, ибо там нет ни Сына, ни Отца, ни Духа Святого. Когда же душа достигла Сына – вечного своего прообраза, в котором она равна «Отцу», тогда пробивается она через вечный прообраз и устремляется вместе с Сыном за пределы всякого равенства, овладевая, вместе с лицами Божества, единством сущности. «В свете Твоем, Господи, мы узрим свет!» – сказал Давид. Это значит: в свете Божественной единосущности должны мы созерцать Божественное существо и все его совершенство, как открывается оно в выявлении Лиц и в единстве сущности. Святой Павел говорит: «Мы должны быть перенесены из сияния в сияние и стать равными Ему». Это значит: «Из света сотворенного перенесены мы будем в несотворенное сияние Божественной Сущности» и «Пребудем, как Он».
