— Каждый рано или поздно опаздывает, — философски заметила ее компаньонка.
— Так-то оно так, только Мишель завелась тут с одним из гостей, убирала его комнату малость подольше, если ты меня поняла. Казалось бы, она тут должна быть еще до звонка.
— Да ладно, брось. Милая, маленькая, невинная Мишель?
— Милая, маленькая, невинная Мишель может прыгнуть в любую койку, которую ей приходится застилать, только мне наплевать. — Ключ заело в замке, и освободить его стоило некоторых нетерпеливых усилий. — Пока она вовремя выходит на работу. Мне не хочется делать ее половину работы вдобавок к своей. Странно, тут уже открыто.
Дверь распахнулась, и девушка протянула руку за угол к выключателю.
— Воняет, как в туалете. И на полу что-то.
— О Господи! Ну и разгром!
Щетки, тряпки, шампуни из перевернутой уборочной тележки были разбросаны по всей комнате.
И тут они посмотрели вверх.
Прямо над тележкой, высунув черный распухший язык, висела Мишель. Шея была стянута шнуром от занавеса и покрыта длинными царапинами — Мишель пыталась сорвать петлю.
Заложив руки за голову, Адепт Тьмы прислушивался к далеким воплям.
— С тем же успехом можно было и не вставать, — сказал он сам себе. — Завтрак, похоже, запаздывает.
— Хозяин?
Адепт скользнул глазами вниз с потолка на тень, напоминавшую пятно на голубой простыне.
— Вон с кровати! — скомандовал он холодно. — Если мне еще раз придется тебе говорить…
— Нет еще раз, Хозяин. — Тень исчезла и появилась на столике рядом с постелью. — Хозяин, Адепт Света… я видел, я слышал!
Адепт Тьмы поморщился, вспомнив боль, что причинил ему Свет. А он рассчитывал победить сразу, и оттого было еще больнее.
— Что ты видел? — спросил он ледяным голосом. — Что ты слышал?
От голоса Хозяина тень задрожала, но она знала, что медлить — еще хуже.
— Их трое, Хозяин. Мужчина и две женщины. Они помогают и знают, что помогают Свету. Они охотятся за тобой, Хозяин.
— Дураки.
Он потянулся и пальцами левой руки пощупал мышцы правого плеча. На безупречном теле белел шрам, и рана, хотя зажила почти сразу после схватки несколько часов назад, все еще саднила. Осталось ждать четыре ночи и пять дней, когда можно будет открыть врата, и вот тогда тут станет весело. Уже не в первый раз он подумал, что лучше бы появиться поближе к Ивановой ночи, но проходить барьер пришлось, когда представилась возможность, а Иванову ночь — середину лета — не сдвинешь. При воспоминании о проходе через барьер все тело пронизала судорога.
— Откуда взялась у тебя такая сила, сияющий братец мой? — подумал он вслух, когда дыхание успокоилось и исчезла выступившая внезапно испарина. — После всего, что с тобой было, ты мне должен был сам в руки свалиться.
Свету, как и Тьме, было откуда почерпнуть силы, а Свет еще нашел друзей.
— Дай мне их сущности! — вдруг потребовал он.
— Слушаюсь, Хозяин. — Тень почти на толщину бумажного листа распласталась по полированному дубу. — Только у меня всего двое, мужчина и одна женщина. Другая слишком… то есть… я…
— Ты не справился. — Адепт отмел в сторону оправдания.
— Но, Хозяин, она же… — Тень взвыла, сменила несколько форм и распласталась, совсем лишенная формы.
— Ты не справился, я сказал.
— Да, Хозяин.
Даже голоса почти не осталось.
— Давай сюда тех двоих. — Он оскалил зубы, и тень скользнула в открытую ладонь. — И посмотрим, мой красавчик враг, как лишить тебя силы и не привести при этом прямо ко мне.
Дару пробиралась по лабиринту клетушек, составлявших Отдел Социального Обеспечения с компьютерной распечаткой в одной руке и слойкой на чашке кофе — в другой. Не глядя, обошла угрюмого подростка, буркнула что-то вроде приветствия коллеге и скривилась, глядя на список имен и цифр у себя в руке. За выходные не могло набраться столько работы. Или могло?
Свернув в миниатюрную ячейку, являющуюся ее собственным кабинетом, Дару сняла с кресла стопку папок и стала без особой надежды выискивать место, куда бы их пристроить. Вздохнув, положила штабелем на пол поверх уже лежащих там, подхватила готовую упасть слойку — совсем про нее забыла — и расплескала кофе на просроченный доклад.
— Мисс Састри?
— Чего надо?!
Взглянув на лицо Дару, девушка сделала шаг назад.
— Э-э… мистер Грэхэм только что ушел — заболел гриппом, его вырвало в лифте, он сказал, что до пятого этажа все было хорошо, а потом… и еще мисс Фридман и мистер By звонили, что не придут… — девушка протянула стопку папок, которую держала в руке, — и директор сказал, чтобы это отдать вам. — Она отступила еще на шаг и оказалась почти вне кабинки. — Не стреляйте в пианиста, мисс Састри, он играет, как умеет.
Бормоча себе под нос, Дару взяла бумаги и с подчеркнутой аккуратностью положила их на стол.
— Это все? — проворчала она.
— Э-э, нет. Мне велели вам напомнить, что через двадцать минут вас ждут в суде. Да вы, наверное, и сами знаете…
И она вышла еще быстрее, чем вошла.
Дару бросилась на стул и уронила лицо в ладони. Меньше чем за тридцать секунд на нее свалилась тройная работа.
— Я только сделаю все самое необходимое и отпишусь до конца недели, — передразнила она свои вчерашние слова. — Надо было знать, что так просто не выйдет.
— Мисс Састри, полиция на проводе. Они подобрали бродягу, у него карточка с вашим именем и этим номером.
Никогда так просто не выходило.
* * *
— Я думал, ты придешь пораньше?
— Ага, я застрял. — Роланд протолкнулся мимо Адепта в квартиру Ребекки, Том шел следом. Роланд бережно прислонил Терпеливую к стенке — явно рассчитанное и сдержанное движение, потому что он кипел от избытка энергии.
— Во-первых, метро сегодня — хуже некуда. — Он, не в силах стоять на месте, стал ходить из угла в угол. — Шесть поездов — не один, не два — шесть! — пошли в другую сторону. Народу на платформе — как сельдей в бочке. Какой-то идиот уронил мне на футляр зажженную сигарету. Чуть не сгорел, да еще на меня наорали, когда я спихнул ее на пол. Ладно. — Он перевел дыхание. — С этим я готов мириться. В конце концов поезд пришел, мы туда упаковались, и тут, между станциями, на полпути в никуда, поезд останавливается, и свет вырубается. Орет какой-то младенец, а за мою задницу хватается толстая потная дама. Я пытаюсь от нее отлезть, наступаю на чью-то ногу, чуть свалка не началась. Ты смеешься?
— Я бы не стал смеяться. — Эван отвел волосы со лба и проследил за выражением своего лица. Это действительно не было улыбкой.
