Глава 1
— Выпей-ка лекарское зелье, детка. Сама матушка Акулина варила. Вот умница, а теперь спать. Утром будешь почти здорова.
Я вслушивалась в ласковый голос и послушно глотала горькое варево. Лекарство никогда не бывает вкусным, зато полезно. Так я себя успокаивала, проваливаясь в тяжелый сон, навалившийся на меня как черное душное одеяло. Было жарко, все тело ломило, но даже во сне я верила, что поправлюсь и все у меня будет хорошо, как и всегда. Подружки называли меня ходячей удачей, и завидовали моему везению, но видно и ему пришел конец, но узнала я об этом только серым осенним утром, когда открыла воспаленные глаза. Я тупо пялилась в потолок и не могла понять, что с ним не так. Серый каменный, очень высокий с тяжелыми темными балками, стены из того же камня, маленькое оконце с решеткой. Я что в тюрьме? Недоумение было столь велико, что я даже приподнялась на локтях в просторной кровати, в которой лежала под толстым одеялом, укутанная до самого носа. Голова закружилась, и я рухнула на большую подушку. Я услышала скрип двери и повернула голову, распахнув глаза пошире. В дверь вошла монахиня.
— Очнулась, маленькая? Вот и славно! Святая Анна услышала наши молитвы, и ты пошла на поправку. Болотная лихорадка отступила. Теперь все будет хорошо, милая! Сейчас умоемся и покушаешь, выпьешь еще зелье и снова поспишь, — ворковала добрая женщина. Не высокая, уютно полненькая и с очень милым лицом, сразу располагающим к себе.
Я только кивнула, не зная, что на это сказать. Я в монастыре? И что я здесь забыла? Вроде на экскурсию по святым местам не собиралась, а лежу в келье, правда просторной. Может это местный лазарет? Где я заболеть умудрилась, а главное когда? И что я вообще здесь делаю, а где собственно "здесь"? Монахиня уже вернулась из соседней комнаты, неся небольшой глиняный тазик с водой, в нем плавала чистая салфетка. Женщина аккуратно выжала ткань и стала обтирать мое лицо и руки чуть теплой влажной тряпочкой. Я следила за ее движениями и чуть снова не провалилась в забытье от шока, увидев крохотные ручки. Мои руки, руки взрослой женщины за сорокет были ручками маленького ребенка. Я потеряла дар речи и именно это спасло мне жизнь.
Меня напоили легким бульоном, влили горькое зелье, и я снова провалилась в сон, уже не такой тяжкий. Когда я снова проснулась были сумерки. Утро или вечер? Да не важно! Важно, что я вспомнила, что ехала на дачу на своей малолитражке Киа и не доехала, потому что мне на встречу выскочила огромная фура, похоронившая мою машину под собой и меня вместе с ней, а очнулась я здесь. Кто я теперь? Что делать? Не понятно. Я теперь меленькая девочка, это первое, что я определила, пощупав себя под одеялом, снова уставилась на крохотные ручки, подергала себя за тоненькую свалявшуюся косичку неопределенно грязно-серого цвета. Ночнушка была допотопной, простой и широкой из небеленого полотна с длинными рукавами. Впрочем, раз я в монастыре, то шелка и бархат отменяются. И в каком я здесь статусе? Воспитанница, послушница или просто заболевшая какой-то лихорадкой, которую отдали на лечение? Как бы все узнать и не спалиться? Вот в чем вопрос. Значит молчать и слушать, больше вариантов нет. Никто не поверит в переселение душ, да я и сама бы не поверила, если бы все не было настолько очевидно и случилось не со мной. Ну и главный вопрос: я на Земле или уже нет?!
Любой человек мира Земля, любящий книги или смотрящий аниме и фильмы фэнтези, знал о попаданцах. Во времени, в другой мир, в другое тело, да вариантов куча. Даже в тела животных умудрялись попадать наши бедные соотечественники. Я хотя бы человек, а не бездомная кошка или хрюшка. Опять же девочка, не мальчик. Есть шанс вырасти во взрослую девушку, так что все не так и плохо. Если я на Земле, вообще нет проблем. Мой счет на предъявителя я прекрасно помнила наизусть, пока вырасту набегут приличные проценты. Даже если я сирота не страшно. Детский дом не сахар, конечно, ну похожу в школу еще разок, переживу, второй раз учиться будет легко и в ВУЗ поступлю без проблем. В общем-то все не плохо, в любом случае я жива. А вот если это не мой мир?
Вот тут засада. Хотя… Я же ребенок, никто не удивится, что я ничего не знаю об окружающем мире, судя по крохотной ладошке мне теперь лет пять не больше. Главное себя не выдать, вдруг здесь средневековье? Спалят еще на костре во славу божию, и хана котенку. На Земле и так понятно, что нужно молчать в тряпочку, просто умненькая девочка, которая хорошо учится никого не заинтересует, а вдруг у меня есть родители? И плохо, и хорошо, в детский дом не охота, а родители могут и заподозрить что со мной что-то не так. Психушка хуже детдома, это однозначно. Впрочем, что за родители такие, которые отвезли больного ребенка в монастырь, а не в больницу? Сектанты? Еще не хватало, лучше детдом! Шифруюсь в любом случае. Так каких девочек любят? Тихих, спокойных, прилежных, послушных и доброжелательных. Будет сложно. Все, кроме доброжелательности, не про меня… Придется потерпеть. Как говорится, Господь терпел и нам велел, а я в монастыре и не известно в каком качестве. Излишняя набожность у пятилетней крохи как-то не очень реально, а вот послушной и тихой придется побыть, пока не разузнаю что здесь и как. Сбежать всегда успею.
Дверь снова заскрипела, и я искренне улыбнулась уже знакомой монахине, та расцвела. Улыбка ребенка творит чудеса, этого и будем держаться.
— Ну как ты, Анни? Лучше? — заворковала женщина в смешном чепце и простой серой рясе, подпоясанной толстой веревкой. Я закивала. Вот и славно! Слава святой Анне!
— Слава святой Анне! — искренне повторила я писклявым голоском.
— Умница моя! Сейчас тебя снова умою, покушаешь, зелье выпьешь и снова поспи, моя хорошая, а я за тебя помолюсь. Твой батюшка правильно сделал, что отдал тебя именно сюда на воспитание, наши ученицы лучшие хозяйки в королевстве. Подрастешь, выучишься и настоятельница присмотрит тебе хорошей дом для работы, если замуж не выйдешь, наших выпускниц очень ценят, не пропадешь, — сюсюкала монашка споро умывая меня, а я только кивала и благостно улыбалась.
— Не будешь больше плакать по батюшке? — осторожно спросила добрая женщина. Я отрицательно покачала головой. Та удовлетворенно улыбнулась и напоила меня крепким бульоном с кусочками размякшего хлеба. Снова влила в меня зелье и видя, что я снова закрываю глаза, погладила по головке и ушла.
Чего мне плакать по незнакомому мужику? Раз ему собственный ребенок в тягость, убиваться по родителю глупо. Значит я теперь не Анна Стоянова, а Анни. Бедняжка все же умерла от этой лихорадки, я тоже, но в автокатастрофе, и вот я здесь. Ничего нового, если верить фэнтези. Дааа…Но поверить все равно трудно, а придется. Надо как-то жить, раз уж выпал второй шанс. А по поводу родителей, может отец из лучших побуждений меня сюда отправил, на учебу? Может семья совсем бедная, а так у девочки неплохие перспективы в королевстве. Королевстве! Я точно не в России. Святая Анна есть у нас и в Европе почитается, и в Латинской Америке, и США. Либо я на Земле, либо не на Земле. Опять ничего не ясно. Готовят в этом монастыре управляющих, домоправительниц или экономок, судя по всему, пятилетней девочке объяснили попроще, чтобы поняла. Ладно, посплю, может что еще выяснится завтра. Вреда мне никто не желает, а учеба дело хорошее, учиться я люблю. Экономка дело знакомое, я это уже переросла и была до вчерашнего дня хозяйкой неплохого клинингового агентства, небольшого, но уважаемого и с хорошей репутацией. Работы хватало, но и зарабатывали мои девочки хорошо, и я с ними само собой. Ну и что день грядущий мне готовит?
