Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
организации товарищества. Необходимо было немного развеяться.
Скачки были одним из важных событий лета. Мужчины использовали возможность блеснуть новыми должностями и мундирами, женщины – похвастаться новыми шляпками и платьями. Изысканная публика собиралась на резных деревянных трибунах. Нередко императорская чета посещала скачки. Царская ложа была на втором этаже сооружения, похожего на терем, отделанный ажурными наличниками. Чем выше был статус посетителей скачек, тем ближе они располагались к императорскому павильону.
Феромоны витали в воздухе. Трудно было найти другое такое место, где было бы представлено столько бравых офицеров в белоснежных кителях и прекрасных девиц в очаровательных соломенных шляпках. Удивительно, как солнечные лучи влияли на настроение, заставляя улыбаться самых хмурых посетителей. Или это они щурились от солнца? Дамы прятались под кружевными зонтиками, дабы сберечь белизну кожи. Легкий ветерок играл с их локонами, подхватывая и разнося вокруг изысканные нотки парфюма.
Григорий Григорьевич с супругой сидели в галерее рядом с Александром Григорьевичем и его семьей. Вокруг было множество знакомых. В павильоне напротив он заметил Петра Степановича с сыном и невесткой, Варварой Сергеевной. Как же она была хороша! Длинная шея, изысканная посадка головы, горделивая осанка, идеальный профиль. Ее будто специально создали, чтобы она была музой для поэтов и художников. Там же разместилась аппетитная кузина, Мария Степановна. Завидная вдовушка. Около их павильона стоял, кокетничая с какими-то девицами, Митя. Гриша был поражен, в какого красавца превратился мальчуган, который бегал у них по дому и щипал горничных. Девицы смотрели на него открыв рот, полностью во власти его обаяния. Он же вел себя беспечно и даже немного высокомерно, полностью осознавая зашкаливающий уровень своей привлекательности.
Вдруг глаз Григория зацепился за какого-то щеголя в новомодном сюртуке. Этим франтом оказался Закретский. Они давно не виделись, и если б не напоминание Кобылина, Елисеев вообще забыл бы о его существовании.
Начались скачки. Гриша и Маша были большими любителями лошадей. Кроме того, Григорий успешно занимался коневодством и, помимо обычного любования, имел еще и профессиональный интерес.
Наездники пришпоривали своих скакунов, не жалея, в азарте погони за победой. На бегах нередки были несчастные случаи. Не обошлось без драмы и в этот раз. Один из лидирующих рысаков благородного вороного окраса вдруг взвился на дыбы. Перед Гришиными глазами все происходило как в замедленной съемке. Он видел полные боли и отчаяния глаза животного, развевающуюся на ветру густую гриву, напряженные мышцы. Наездник пытался удержаться в седле, болтаясь в воздухе, как тряпичная кукла. Затем лошадь рухнула на землю. Вокруг нее поднялось облако пыли. Зрители ахнули. Все пытались рассмотреть, что с наездником. Когда мимо пронеслись последние оставшиеся скакуны, какие-то секунды ничего не было видно. Затем поверженный всадник с усилием, покачиваясь, поднялся на ноги, возникая из пыльного тумана, как будто из пепла преисподней. Китель стал из белого серым, лицо было грязным. Это был совсем еще молодой офицер. Он чуть не плакал от боли и обиды. Юноша достал револьвер и выстрелил в лошадь, чтобы прекратить ее мучения.
В этот самый момент Гриша перехватил на себе взгляд Закретского. Тот сложил пальцы в виде револьвера и изобразил, что выстрелил в Елисеева. Гришу захлестнула волна ненависти. В памяти всплыли все моменты из прошлого. Он ощутил все забытые эмоции и желание вызвать этого подлеца на дуэль. В последнее время он немного забыл, зачем он так стремился к дворянству. Цель осталась, но причина покрылась пылью, как тот мертвый скакун. Но, в отличие от рысака, она еще была жива. Теперь Елисеев понял, что не отступится и добьется своего.
После этого происшествия уже не так светило солнце и не так игриво ласкал ветерок. Для одного живого существа жизнь закончилась, и в целом мир стал другим, чуть более пыльно-серым.
После скачек, когда гости стали расходиться, Григорий Григорьевич обратил внимание, что Закретский подошел к Мите и Марии Степановне. Они не просто раскланялись, проходя мимо, но остановились на разговор.
– Гриша, умоляю тебя, поторопимся, – Маша заметила, как зарделось лицо мужа при виде графа с родственниками, – мне что-то нехорошо.
Александр Григорьевич моментально оценил обстановку и встал между Гришей и Закретским, загораживая их друг от друга, как живой щит.
Ночью у Гриши из головы никак не выходила встреча с Закретским, его глупая выходка и разговор с кузиной. Что все это могло бы значить? Что вообще ему обсуждать с Марией Степановной? Елисеев понял, что он не успокоится, пока все не узнает. Для этого он решил пригласить Митю на обед в яхт-клуб, будто для возможного его привлечения к семейному бизнесу, и выведать все.
Глава IV
I
Григорий Григорьевич устроил обед с Митей, объединив его с посещением парусных гонок в Невском яхт-клубе. Гонки состоялись в Петергофе, и Елисеевы отправились в местный ресторан «Медведь», находящийся в здании бель-вю, принадлежащем яхт-клубу.
Григорий Григорьевич был членом клуба, поэтому на гонки он надел форму – темно-синий клубный пиджак с черными пуговицами с гербом клуба и синюю фуражку со значком клуба на околыше. Митя был приглашенным гостем, посетившим яхт-клуб за плату, внесенную Гришей.
Григорий Григорьевич в последнее время увлекся парусным спортом. Выходя в море, он наслаждался ощущением полной свободы – когда соленый ветер обдувал лицо, можно было забыть на время обо всех делах и заботах. Он обожал чувство победы над стихией, если мог вырулить яхту вопреки непогоде. С таким же азартом он наблюдал и за гонками. Эта влюбленность не могла не заразить Митю, который показался Грише при встрече каким-то непривычно задумчивым.
Хоть родственники довольно давно лично не общались, встретившись, Гриша и Митя легко болтали о том о сем, словно их общение всегда было тесным. Каждый из них сгорал из любопытства, но каждый по своему поводу. Мите было интересно, что же предложит ему Григорий Григорьевич, который был для него неким кумиром. Из всех прочих знаменитых Елисеевых он был самым молодым, самым элегантным, самым дерзким. Молодому человеку хотелось стать таким же успешным дельцом, но пока он точно не знал, к чему приложить старания. Гриша же собирался выведать, что связывало Марию Степановну и Закретского.
Присутствующие в зале дамы не могли оторвать глаз от этих двух нереальных красавцев. Но мужчины были заняты разговором, не обращая внимания на обволакивающую их волну восхищения и обольстительные, многообещающие взгляды.
– Так чем же ты, Митя, сейчас занят? – поинтересовался Григорий Григорьевич.
– Да, собственно, ничем особенным, – ответил Митя, отправляя кусок стерляди в рот, – немного благотворительностью с дядей Сашей в школе рукоделия. Подумываю начать возить жевательную резину Ринги из Америки.
– Что, прости? – Гришу
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
