Ассасин стоял в конце каменного тоннеля. В его руке все ещеярко пылал факел, и запах дыма смешивался с запахами плесени и застоялоговоздуха. Вокруг него царила полная тишина. Находившаяся на его пути железнаядверь казалась такой же древней, как и сам тоннель. Ржавая, но по-прежнемукрепкая. Ассасин ждал, зная, что его не обманут.
Назначенное время неумолимо приближалось.
Янус обещал, что некто, находящийся внутри, откроет емудверь. Ассасина восхищало это предательство. Для того чтобы выполнить своюзадачу, убийца готов был ждать хоть до утра, но чувствовал, что этого непотребуется. Он работал на людей решительных и с железными нервами.
Через несколько минут, в точно оговоренное время, за дверямипослышался звон тяжелых ключей. Старинные замки открывались с металлическимскрежетом. Три огромные щеколды одна за другой со скрипом отодвинулись всторону. Создавалось впечатление, что до замков не дотрагивались уже несколькостолетий.
После этого наступила тишина.
Ассасин, как ему было сказано, выждал пять минут, а затем,ощущая наэлектризованность во всем теле, распахнул огромную дверь.
Глава 27
— Виттория, я запрещаю тебе! — задыхаясь, произнесКолер. По мере того как лифт поднимался, состояние директора становилось всехуже.
Виттория заставила себя не думать о нем. Девушка искалаубежища, искала чего-то родного в этом месте, которое, она знала, уже никогдане будет для нее домом. Она понимала, что не имеет права возводить барьер междусобой и действительностью. Сейчас она должна сделать все, чтобы подавить своюболь и начать действовать. Звонить по телефону.
Роберт Лэнгдон стоял рядом с ней и, как обычно, молчал.Виттории надоело гадать о том, кто такой этот человек. Крупный специалист изСоединенных Штатов. Она запомнила слова Колера: «Мистер Лэнгдон поможет намнайти убийц твоего отца».
Пока Лэнгдон ничем им не помог. Этот специалист из США, безсомнения, человек добрый и заботливый, но в то же время он что-то скрывает. Ониоба что-то от нее скрывают.
Виттория сняла ментальную блокировку и снова услышала словаКолера:
— На мне как на директоре ЦЕРНа лежит ответственностьза будущее науки. Если это событие твоими стараниями разрастется вмеждународный скандал и ЦЕРН понесет урон…
— Будущее науки? — прервала речь директораВиттория. — Неужели вы и вправду надеетесь избежать ответственности,отказавшись признать, что антивещество родилось в ЦЕРНе? Неужели вамбезразлична судьба людей, жизнь которых мы поставили под угрозу?!
— Не мы… — в свою очередь, оборвал ееКолер, — …а вы. Ты и твой отец.
Виттория отвернулась, не зная, что на это ответить.
— Что же касается твоих слов о жизни людей, то я тебевот что скажу, — продолжал Колер. — Я как раз и забочусь об их жизни.Тебе лучше, чем кому-либо, известно, что производство антивещества можетрадикально изменить жизнь на нашей планете. Если ЦЕРН рухнет, раздавленный этимскандалом, пострадают все. Будущее человечества находится в руках учреждений,подобных ЦЕРНу, ученых вроде тебя и твоего отца. В руках всех тех, кто посвятилсвою жизнь решению проблем будущего.
Виттории и раньше доводилось слышать лекции Колера, вкоторых тот обожествлял науку. Однако она никогда не соглашалась с их главнымтезисом, полагая, что наука сама породила половину тех проблем, которые ейприходится решать. «Прогресс», по ее мнению, был той раковой опухолью, котораяугрожала самому существованию матери Земли.
— Каждое научное открытие таит в себе определенныйриск, — не умолкал Колер. — Так было всегда, так будет и впредь.Исследование космоса, генетика, медицина… Во всех областях знаний ученыесовершали ошибки. Наука должна уметь любой ценой справляться с постигшими еенеудачами. Во имя всеобщего блага.
Витторию всегда поражала способность Колера жертвоватьэтическими принципами ради успехов науки. Создавалось впечатление, что егоинтеллект и душа отделены друг от друга бескрайним ледяным простором…
— Если верить вашим словам, то ЦЕРН настолько необходимчеловечеству, что никогда и ни при каких обстоятельствах не должен нестиморальной ответственности за свои ошибки.
— Я бы на твоем месте прикусил язык. Не надо толковатьмне о морали. У тебя на это нет морального права. Разве не ты с отцом нарушилавсе этические нормы, создав этот образец и тем самым поставив под угрозусуществование ЦЕРНа? Я же пытаюсь спасти не только место работы трех тысячученых, включая тебя, но и репутацию твоего отца. Подумай о нем. Человек,подобный твоему отцу, не заслуживает того, чтобы его запомнили только каксоздателя оружия массового уничтожения.
Последние слова достигли цели. «Это я убедила папу получитьобразец, — подумала она. — И только я во всем виновата».
* * *
