штат был везде укомплектован, и в ближайшее время не предвиделось свободных вакансий.
Полученная корочка бухгалтера расширила мой кругозор обо всех местных предприятиях и фабриках, на которых были отрыты вакансии по этому профилю, но и эти попытки не увенчались успехом – там были не рады молодой вдове с двумя малолетними детьми на руках.
А неоконченное высшее образование одного из государственных университетов, в дипломе которого каллиграфическим почерком должно было бы быть выведено о присвоении мне звания бакалавра философии, не давало шансов устроиться даже в местные библиотеки.
***
Неоконченное высшее… Учеба всегда давалась мне легко, познание нового приносило сплошь удовольствие; радовали и новые знакомства. Но было неимоверно сложно находить время, чтобы приехать на сессию, особенно когда у Андрея начались проблемы со здоровьем. Все силы тогда уходили на скитания по больницам, бесконечные обследования, поиски врачей и лекарств. И все же, когда я, будучи беременной младшей дочерью, вконец замотанная, вечером приходила на занятия, обессиленно сползала за парту и открывала тетрадь с конспектами, за спиной словно вырастали крылья. Постепенно согреваясь, слушая монотонный голос лектора, жуя бутерброд, заботливо подсунутый кем-то из сердобольных сокурсников, я отключалась от тяжких раздумий и в очередной раз позволяла водовороту новых знаний и впечатлений поглотить меня. Поэтому учеба в тот сложный период не была для меня дополнительным бременем, а, наоборот, давала силы идти дальше, давала возможность понять, что, помимо бесконечного бега по маршруту «больница-дом-работа», есть еще и другой мир, где слышен смех в коридоре, где можно поспорить с преподавателем и затеять веселую дискуссию на семинаре, и дышать свободно, полной грудью.
Когда диагноз Андрея уже не вызывал сомнений и требовал самых решительных действий, а я была всецело поглощена заботами о новорожденной Юле, я, конечно, уже не могла позволить себе такую роскошь, как платные сессии. И до сих пор я безгранично благодарна своим преподавателям, которые вошли в положение и позволили часть зачетов сдать дистанционно. Этот парадокс сопровождает меня всю жизнь: в то время, как от меня отворачиваются самые родные и близкие люди, на помощь приходят совершенно, казалось бы, посторонние и чужие, мягко и незаметно, как бы исподволь, возвращая мне веру в человечество и человечность.
***
Брянск, февраль–апрель, 1999 год
– Ну и что ты хочешь? Одна с двумя детьми! Я за твои бесконечные больничные платить не буду, времена сейчас сама знаешь какие. Да на твое место десять в очереди стоят, – услышала я на очередном собеседовании.
Страна боролась с демографическим кризисом, и я как представитель семьи с двумя детьми явно тормозила этот процесс, внося остановки в виде больничных в эту слаженную государственную программу.
Какое-то время я безуспешно пыталась найти работу на городских рынках. Но все мои скитания по работодателям оканчивались в лучшем случае равнодушным отказом, в худшем – навязчивыми ухаживаниями со стороны очередного хозяина палатки, возомнившего себя местным султаном и благодетелем.
– Не смеши людей, дура, где ты еще устроишься, – сально ухмылялся на собеседовании один из таких падишахов местного разлива. – Радуйся, что к себе под крыло возьму, будешь горя не знать, дочек твоих пристрою…
– Спасибо, я подумаю над вашим предложением, – отвечала я, деликатно пятясь к двери.
От отчаяния я даже попыталась устроиться на биржу, чтобы получать пособие по безработице, но и оттуда меня выкинули с формулировкой: «Вы и так получаете начисления по потере кормильца, не слишком ли жирно вам будет?»
Зато на бирже мне удалось выписать несколько телефонов из висевших на стенде объявлений о трудоустройстве. Одно из них гласило, что в недавно открытое кадровое агентство нужен менеджер по подбору персонала.
А что, подумалось мне, тут бы мог вполне пригодиться мой опыт лаборанта-профориентатора в УПК у отца. Эту профессию, сказать по правде, я долгое время не воспринимала всерьез. Наши детские помыслы были заняты романтичными перспективами стать учителем, или библиотекарем, или инженером. А при слове «кадровик» воображение услужливо рисовало нам скучную полноватую тетю в сползших на нос роговых очках, сидящую в полуподвальной каморке без окон, без дверей и погребенную под толстыми пыльными папками личных дел.
Однако во время работы у отца эта деятельность, представлявшая собой что-то среднее между психологической, педагогической и социальной работой, совпадала с должностными обязанностями в кадровом агентстве и, как мне показалось, вполне монтировалась с моим скромным профессиональным опытом.
Позвонив по указанному в объявлении телефону и удостоившись приглашения на собеседование, я взяла с собой Карину и отправилась в агентство, с удивлением отметив про себя, что раньше в этом здании как раз находился авиационный клуб, где учился летать мой отец. Посчитав это совпадение добрым знаком, я переступила порог небольшого офиса, где сидели трое симпатичных молодых людей.
– Пусть твоя сестра вот сюда сядет, – кивнул один из них в сторону Карины.
– Вообще это моя дочь, – ответила я и, чтобы сразу расставить все точки над «и», торопливо добавила: – и есть еще младшая, она сейчас в садике.
Выпалив это, я замолчала, думая, что, если уж снова отправят домой, так хоть времени много не потеряю.
– Ого, а так и не скажешь, – удивился мой собеседник. – А сидеть есть кому с детьми?
В то время никто себя не обременял какими-то условностями и корпоративной этикой, спрашивали как есть, в лоб.
– Некому. Я вдова, – простодушно ответила я, мысленно готовясь к тому, что собеседование, очевидно, на этом окончено.
– Понятно… – разочарованно протянул мой потенциальный работодатель.
Я со вздохом развернулась в сторону двери.
Но тут из-за стола встал второй молодой человек, которого я не сразу заметила.
– Постой-ка, – сказал он. – А что ты вообще умеешь? Сможешь взять на себя набор персонала? Мы развиваем сейчас новое направление, сами еще немного в нем плаваем, человек с опытом нам не повредит. Нужно будет много с людьми общаться. Тебе это дело в целом знакомо?
– Еще как знакомо. И с людьми я всегда найду общий язык. У меня развита коммуникабельность, – обрадованно произнесла я, заполировав свою речь этим непривычным тогда словом.
– А выпуск газеты сможешь на себя взять? Она небольшая совсем.
– Да без вопросов! – ответила я, вспомнив о ночных формированиях плана работы УПК и подготовке материалов для местной газеты о деятельности комбината.
– Отлично, когда можешь выйти? А с девчонками твоими мы как-нибудь разберемся.
***
«Поскольку хуже уже быть не могло, стало значительно лучше, – думала я, сидя после удачного собеседования в кафе с дочерями и глядя, как младшая попивает очередную порцию молочного коктейля. – Наверное, мой ангел-хранитель попросил перерыв».
– Вкусноте-е-ево-о, – Юлия потягивала коктейль, умяв перед этим два
