шляпы, и от этого девочка вдруг почувствовала себя несчастной и начала гадать, кто этот пришелец. А поскольку он казался таким печальным, то она подумала, что, возможно, это Rhys-y-Mynydd, Человек-Ветер, стон которого эхом отдается. в горах. Девочка велела старику надеть очки и взглянуть, как она нарисовала пылающий огонь, чашу с вином и стремительно падающую звезду. Он поднес бумагу к розовой закорючке носа, склонился над рисунком и дрожал так, что девочка забеспокоилась, как бы его глаза не выпали в стекла очков, но при мысли об этом она снова рассмеялась.
Старик ничего не сказал о рисунке, поднял голову и спросил:
— Что за smotyn'[7] у тебя на губе, крошка!
Девочка тронула языком болячку.
— Моя бабушка называет это а cusan bwbach — поцелуем домового,— сказала она.—А теперь — можно? —я тебя тоже кое о чем спрошу. Почему ты дрожишь возле огня и на лице твоем — морщинки, словно отпечатки листьев?
Старик поднял голову и взглянул на девочку, дрожь его не унималась. Одно стекло его очков треснуло посередине.
— Дрожу я потому, что вынужден влачить бремя четырех нош,— ответил старик, протягивая к огню растопыренные пальцы.
— Но сейчас ты ведь ничего не несешь,— удивленно возразила девочка—- Твоя ноша со стеклом осталась в саду.
Красные губы старика тронула слабая улыбка.
— Я несу груз, который в четыре раза тяжелее этой ноши,-— ответил он.
— Покажи мне свое бремя, расскажи о ноше, которая в четыре раза тяжелее твоего груза! — воскликнула девочка.
Верхняя губа старика дернулась, словно веко. Он сунул очки в карман и коричневым носовым платком вытер влажные глаза.
— Моя первая ноша зовется бедностью,— сказал он.
Девочка направилась в кладовую и вынесла хлеб в подоле платья.
— Я отрежу тебе свою любимую горбушку от молочного хлебца,— сказала она.
— Горбушка не облегчит мою вторую ношу, которая зовется одиночеством,— отвечал старик.
Девочка пошла к двери и вытащила из замка большой железный ключ.
— Я дам тебе ключ от кухни моей бабушки,— предложила она.
— Ключ не сделает легче мою третью ношу, которая зовется болезнью,— возразил старик.
Девочка помнила, как бабушка, бывало, соскочит с кресла, проглотит какую-то горошину и потом снова чувствует себя хорошо.
— Я помогу тебе встать и поддержу, когда ты соскочишь на коврик,— сказала она.
— Прыжки не избавят меня от моей четвертой ноши, которая зовется старостью, — ответствовал стекольщик.
Малышка вспомнила слова бабушки о том, что часы приносят на стрелках дни рождения.
— Я вырежу циферблат часов, а мой огонь сожжет его,— предложила она,
Огромный ком снега скатился с крыши и упал в сад; старик поднялся и медленно открыл дверь. Метель давно прекратилась, и ветер почти утих, оставив след лишь на ребристой поверхности застывшей лужицы посреди садовой дорожки. Сад казался недвижным под ровным покровом снега, вишня была похожа на белую торчащую из земли кость, а ветви буков, под которыми стоял стеклянный груз старика, прогнулись под тяжестью снежного бремени, большие сучья походили на белых змей, и каждая крошечная веточка, не длиннее реснички, тоже удерживала свой мизерный груз снега. Квадратный ящик со стеклом был покрыт толстым слоем снега; девочка утопила в нем ладошку, дотронулась до холодного стекла и указательным пальцем начертала широкий крест — две перекладины под прямым углом через весь белый пласт,
— Помни про хлеб, крошка, и про ключ, и про прыжок, и про циферблат,— молвил старик и, повернувшись, медленно побрел прочь из сада.
— До свидания, Человек-Ветер,— пролепетала вслед ему девчушка, и ей вдруг стало грустно оттого, что старик с таким трудом шел по дорожке. Она следила, как он мучительно-медленно поднимался по склону холма, направляясь к молочно-белым горам; на спине его на белом фоне отчетливо виднелся большой черный крест.
Когда старик скрылся из виду, девочка вернулась в кухню, ощупывая языком уголок рта. Она почувствовала, что болячка исчезла. Малышка зажгла свечку и полезла искать болячку под столом.
Джордж Эварт Эванс
Собачьи радости
Впервые об этой собаке услыхали, когда мальчик по имени Дэнни Льюис вернулся домой с прогулки в горы и сказал, что его укусила огромная коричневая лиса, которая бегает со скоростью поезда.
Ребята играли в индейцев среди скал на вершине горы Гилфах-и-Рид. Дэнни спрыгнул с большого камня и чуть не угодил на спину этой лисы. Она спала на солнышке, свернувшись калачиком. Лиса укусила мальчика и умчалась по тропинке к ферме Крейг-ир-Хесг.
Дэнни она укусила, сомневаться не приходилось — зубы вонзились прямо в его предплечье,— однако жители Понтигвейта не были уверены в том, что это была лиса. Вот уже много лет в окрестностях горы Гилфах не встречали ни одной лисы; во всяком случае с тех пор, как Дженкинс, по прозванию Ферма, принялся их отстреливать.
Первым человеком, рассмотревшим ее как следует, был Вил Хьюз Флегонс. У самого подножья горы, где стоит ферма Крейг-ир-Хесг, есть отлогий участок земли, глубоко врезавшийся в склон. Однажды воскресным утром Вил Флегонс сидел там, прислонившись к скале. С ним была его борзая сука, знаменитая Тонипэнди Анни; Флегонс прочитал газету и было задремал, как вдруг сука натянула поводок и принялась яростно лаять и куда-то рваться. Флегонс поднял голову и увидел то, что ее так взволновало.
Примерно в двухстах метрах от него среди скал рыскала огромная коричневая борзая. Когда пес услышал лай Анни, он круто повернулся и высоко поднял голову, словно прислушиваясь. Ах, какая это была голова! Плавные линии, красивая посадка, словно у змеи. Пес высоко нес голову, но, как только заметил Флегонса, бросился вниз по склону и исчез посреди вересковой пустоши в направлении фермы Крейг-ир-Хесг, за каменоломней.
Вил Флегонс с одного взгляда понял, что пес — прекрасный скороход. Собака неслась словно на бегах, перелетая, как птица, через скалы и овечью ограду легко, будто фея; так ни одна собака в этой долине не бегала.
Спустя четверть часа Анни снова напала на след коричневого пса, как раз на вересковой пустоши. Он мирно грелся на солнце. Флегонс остановился, отцепив поводок от ошейника Анни, и сказал ей очень нежно, как всегда делал накануне соревнований:
— За ним, девочка!
Пес заметил, что к нему мчится знаменитая Анни, поднял голову и принялся с интересом за ней следить. Но в тот момент, когда он привстал ей навстречу, он увидел вдали Флегонса, стоявшего с поводком в руке. Даже не понюхав Анни,
