бы мне?
Жюль пожал плечами. Химика среди его друзей нет. Есть писатели, актеры, филологи, юристы.
— Очень жаль, страшно жаль, — печально проговорил Блуа. — Смотрите, что делается, — я снова беру эту трубку, в ней, внутри нее, месяц назад был некий укрепитель запаха духов. Я влил туда анисовые капли. Вы смеетесь? Чепуха, по-вашему? Вспомните яблоко, упавшее на лоб Ньютону! С яблока началось, законом всемирного тяготения кончилось. Правда, у меня мелочь, ерунда, но все же история повторяется: для всякого открытия нужен какой-то пустяк, незначительный случай. Шутки ради вчера я помешал лужицу. Она ожила. Заговорила! Чувствуете запах? Чудеса! А я ничего не понимаю. В моих руках открытие, а я ничего не могу сделать. Открытие, возможно, и смешное, но способное обогатить и меня и моего хозяина. Поднимайтесь, дорогой сосед! Мне нечем угостить вас. Я обедаю на службе, дома у меня только табак.
Жюль поднялся и помог встать соседу. Блуа растер ногою лужицу, и немедленно вся комната наполнилась запахом гелиотропа.
— Случайно пролил духи, случайно налил в трубочку анисовые капли, случайно зашли ко мне вы, — проговорил Блуа, наскоро прибирая свое жилье, переставляя вещи и опуская оконную штору. — Как подумаешь, — все случайно на этом свете. Случайно люди богатеют, случайно умирают. А может быть, я не прав, все это не так?
— Рассказывайте, пожалуйста, я слушаю вас с интересом, — искренне произнес Жюль, садясь на стул рядом с Блуа. — Что вы знаете о приготовлении духов?
— Это не столь интересно, — махнул рукой Блуа. — Духи — вещь глупая. Гораздо интереснее те составы, благодаря которым запах духов приобретает устойчивость, нежность, очарование. По совести говоря, духи есть просто спирт и эссенция, но некое количество капель укрепителя на одно ведро духов сообщает им аромат стойкий и — сказал бы я — убедительный. Скажем так: на ведро двадцать капель, не больше. Аромат держится пять-шесть лет. Какая чепуха, сосед! — весело рассмеялся Блуа. — Однако в Париже каждая третья женщина не может жить без духов, и ценятся те духи, запах которых держится дольше. Один флакон стоит три франка, другой, размером поменьше, двадцать пять. В чем дело? В том, что одни духи роза, а другие левкой? Ничего подобного, — в том, что…
— Страшно интересно, — прервал Жюль. — Все, сообщенное вами, для меня новость. Я кое-что знаю по физике, географии, механике и, надеюсь, буду знать еще больше, но ничего не знал про духи.
— Если хотите, это интересно, — согласился Блуа, — и я польщен, что вы…
— Зовите меня просто Жюль! Я очень молод, иногда мне кажется, что я прожил на свете не больше десяти лет. Мне все ново, дорогой сосед!
— Зовите меня этим именем — сосед. Тогда я смогу называть вас просто по имени, — сердечно проговорил Блуа. — Ну, а теперь немножко о духах. Все эти укрепители — штука дорогая, и очень. Мой хозяин изыскивает способы продлить жизнь запаха до десяти лет. Капнуть на платье — и запах не умрет ровно десять лет!
— Расскажите, какие есть укрепители, — попросил Жюль.
Блуа с полчаса знакомил его со всевозможными составами, рецепт которых каждый хозяин держит в секрете. Духи — это весьма серьезная отрасль промышленности… Мужчинам — вино и табак, женщинам — шелк и духи.
— И вот я нашел свой укрепитель, — продолжал Блуа. — Нашел! Отыскал способ недорогой и необычайно простой. Открытие мое случайно. Что мне делать дальше? Не знаю…
— Но вы уже нашли, — горячо сказал Жюль. — Значит, все ясно и понятно!
— Все непонятно, — покачал головой Блуа. — То, что я нашел, всего лишь исходная точка. Я мало знаю, у меня нет специального образования. Эта лужица… я думаю, что какую-то роль играет здесь краска — та, которой покрыт пол. А сейчас я вспомнил, что на прошлой неделе я пролил чернила на том месте, где наша лужица. И я ничего не понимаю в этой химической ситуации. Необходимо прежде всего заняться исследованием анисовых капель.
— Вам помогут те, кто знает больше вас, — простодушно сказал Жюль.
Блуа рассмеялся.
— Помогут!.. Но они же и используют мою находку! Они же и похитят ее! Как вы не понимаете этого! У себя на службе я попробовал сделать маленький опыт, — там под рукой все, что нужно. Доверенное лицо моего хозяина, известный парфюмер-химик, стал наблюдать за мною, он кое-что заприметил, завертелся около меня, вдруг повысил мое жалованье… А ведь я простой лаборант… Я вылил в умывальник то, что мне удалось сделать по наитию. Пусть найдут сами. Но этот человек обозлился, — да, да, слушайте, что он сделал!
Блуа зажег две свечи. Заблестела посуда на столе, корешки книг на полке. Темнее стало в углах комнаты.
— Он пришел ко мне в лабораторию, — продолжал Блуа, — и велел немедленно сообщить сущность моей находки. «Я ничего не нашел, — сказал я, — я простой лаборант, бывший учитель в Амьене, — что я мог найти!..» Мне не поверили. Мне дали неделю на обдумывание. Пригрозили увольнением. Хуже того…
— Они ничего не могут сделать, мой дорогой сосед! — с жаром проговорил Жюль, вскакивая со стула. — Я изучаю право, мне хорошо известны те статьи закона, которые…
— Закона! Ха-ха! — перебивая Жюля, рассмеялся Блуа. — Сидите, Жюль! Вы изучаете право? Какое может быть право у тех, кто лишен права заступиться за свою честь, кто унижен, кто принужден служить богачу! Вот что такое ваше право! Оно ничто, фикция, одно название. — Блуа неспокойно повел плечами. — Право! Кто создал его? Мне без всякого права заявили, что я обязан соблюдать интересы фирмы; если же я не желаю делать это, — значит, я хочу помочь конкуренту моего хозяина. Право!..
— А вы не молчите! Действуйте! Отвечайте! — не успокаивался Жюль, и Блуа опять перебил его.
— Я ответил. «Я ничего не хочу, — сказал я. — Дайте мне возможность честно зарабатывать мой хлеб! Будь проклято то, что я случайно нашел! Я не специалист». Так я сказал. «Нет, вы что-то нашли и платите нам черной неблагодарностью, — ответили мне. — По уставу нашей фирмы вы не имеете права передавать технические секреты посторонним лицам». — «Я ничего и никому не передавал!» — уже кричал я. Но мне очень спокойно сказали: «Нет, вы лжете! Наш конкурент в прошлом году проделал опыты с каким-то новым укрепителем и имел успех». — «Вы хотите меня запутать!» — сказал я.
— Гадость! — кривя рот, произнес Жюль. — Но есть закон! Не смейтесь, — есть закон!
— Да, есть закон, и вы назовете статью и параграфы, — согласился Блуа, вздыхая. — Но что толку? У богачей свои статьи и параграфы. Мой хлеб, мое относительное
