в присутствии командира оставались в строю и даже теснили существо.
— Пятишься, тварь! Навались ребята!
Ноги сами понесли Тиберия вперёд, против его воли. В ладонь, привычно придавая уверенность, легла рукоять меча. Пробежав несколько шагов, декурион споткнулся о лежащее на земле тело. Упал на колени, ткнулся рукой во что-то горячее и липкое.
— Сзади! Сзади заходите! Окружайте!
— Н-на!
— Ар-р-ргх!
— Сервий! Осторожно!
Тиберий поднялся на ноги и увидел существо почти прямо перед собой. Их разделяло уже десятка два легионеров. Потеряв несколько человек в рукопашной, они ослабили натиск, отхлынули и теперь, соорудив стену щитов, пытались окружить существо. Оно не давало им это сделать, пятилось, злобно рыча. От солдат отмахивалось захваченным факелом, а в левой руке (или всё же лапе?) сжимало меч. Тиберий не мог, как следует, разглядеть пришельца, видел лишь два горящих глаза, определённо не человеческих.
Существо, отступая, достигло палисада. Легионеров, пытавшихся окружить его, становилось все больше.
— Пилумы! Готовься! — прогремел властный голос центуриона (уже другого).
Существо взревело, но как-то странно. Тиберию показалось, что оно словно застонало от отчаяния. Тень метнула в стену щитов меч, потом факел, одним прыжком перемахнула через палисад и скрылась во тьме.
Преследовать её не стали. Солдаты застыли в оцепенении.
— Что это было? — раздались негромкие голоса.
— Боги, какая жуткая тварь…
— Да кто это, ты смог разглядеть, Гай?
— Какое там? Я чуть не обосрался от страха…
— А я, похоже, того…
Раздался сдавленный смешок.
— Так это от тебя воняет? Я думал, это Орково дерьмо.
— Это Орк что ли вылез из преисподней?
— Хер его знает… Ну и зверюга…
— Квинт, Квинт, ты жив? Эй, он ещё дышит! Помогите! — прозвучал почти над ухом Тиберия голос Лонгина.
Тиберий трясущейся рукой вложил меч в ножны, повернулся и столкнулся нос к носу с Титом Флавием.
— Ты? Помоги мне скорее! Квинт ещё жив!
Несколько легионеров факелами осветили место побоища. На земле лежало восемь человек. Мёртвые. Среди них два центуриона. Почти вдвое больше было раненых. Тиберий узнал нескольких своих товарищей.
Лонгин и трое солдат торопливо отрывали от своих туник полосы для перевязки.
— Медиков, скорее!
Бой случился на стыке палаток Второй Паннонской алы и ещё одной вспомогательной части. Тиберий окинул взглядом бездыханные тела. Перед глазами сразу возникло нестираемое из памяти скорбное зрелище, виденное на безымянном хуторе несколько дней назад. Его бросило в пот.
До самого утра никто в лагере больше не сомкнул глаз.
* * *
— Кто-нибудь сможет мне ответить, что это было?
Траян нервно барабанил пальцами по столешнице, переводя взгляд с одного легата на другого. Те косились друг на друга и молчали.
— Я слышал, они тут верят, что неупокоенный мертвец может вылезать из могилы и принимать облик зверя, — пробормотал Лузий Квиет, — вот он, наверное, и явился мстить…
— Это кто ещё? — скривил губы Траян, — уж не Децебал ли?
— Кто его знает… — уклончиво ответил Квиет.
— Какая чушь, — хмыкнул император.
— Тварь была вполне реальна, Август, — напомнил Адриан, — и это определённо не человек.
— Большая часть нанесенных этим существом ран похожа на те, что мы видели на телах погибших паннонцев, — сказал Марциал, — следы когтей. Теперь очевидно, что это никакой не лев, не волк и уж тем более не кто-то из варваров.
— Я бы не стал отбрасывать даков, — возразил Квиет.
— Ты что, действительно думаешь, что это неупокоенный Децебал? — удивился Траян.
— Как знать… Я слышал, эти варвары славятся колдунами…
— Да брось, Лузий, — отмахнулся император, — такое раньше и про твоих предков говорили. У страха глаза велики.
— Тварь перебила отряд Максима, но сам он избежал смерти. Теперь, похоже, она снова пыталась добраться до него, — сказал Марциал.
— С чего ты взял?
Адриан переглянулся с Гаем Целием и ответил вместо него.
— Нападение случилось в расположении Паннонской алы. Большинство убитых и раненых — паннонцы.
— Случайность.
— Как знать. Я допускаю случайности только после тщательной проверки, — покачал головой Марциал.
— Я уверен, Август, — сказал Адриан, — тварь искала Максима. Причём ещё тогда, когда он вёз голову Децебала. Так что, полагаю, Лузий недалёк от истины, связь с царём тут определённо просматривается.
Траян перевёл взгляд на своего врача, которого пригласили по совету Адриана.
— Ты что скажешь, Статилий? Ты ведь уже осмотрел тела?
— Да, Август. Скажу, что я утвердился в своём мнении, которое в прошлый раз поостерёгся высказать. Тогда оно показалось мне слишком невероятным, но сейчас…
— Говори, не томи, — попросил император.
— Я думаю, это ликантроп, — ответил Критон.
— Ликантроп?
Лициний Сура скептически покачал головой:
— Сказки.
Луций Лициний слыл образованнейшим человеком, эрудитом. Марциал (не Весёлый Гай, а другой, куда более говорливый и остроумный) его так и восхвалял в эпиграмме:
«Ты из ученых мужей, славнейший Лициний наш Сура, чей воскрешает язык древних ораторов мощь!»
Сура во всякие бредни о сверхобычном, сказочки про разных там лемуров не верил.
Лемур, ларва — дух умершего злого человека, приносящая живым несчастья и смерть.
Некоторые из присутствующих предположение Критона поддержали. Лаберий, который до этого молчал, заявил, поглаживая подбородок:
— А ведь даки себя называют волками. Меня всегда интересовало, что стоит за этими словами.
— Обычная высокопарная похвальба, свойственная варварам, — заявил Траян.
— Однако это всё объясняет, — покивал Лузий Квиет, — ликантроп и дровосеков сожрал.
— Вряд ли, — возразил Марциал.
— Действительно, — кивнул Сура, — дровосеков похитили среди бела дня. Кто-нибудь слышал, чтобы ликантропы разгуливали при дневном свете?
Все повернулись к Критону. Врач покачал головой.
— Боюсь, мои знания в этом вопросе ничтожны. Однако думаю, некоторую помощь в установлении истины, хотя и весьма небольшую, я мог бы оказать.
Он вопросительно взглянул на императора.
— Продолжай, Статилий, мы очень внимательно тебя слушаем.
— Много лет назад, когда я был ещё юношей, как всякий человек, избравший путь врачевателя, стремился попасть в Пергам, чтобы учиться в храме Асклепия. Там я познакомился с одним человеком старше меня. Он был поистине одержим жаждой знания, я более ни в ком, ни до, ни после не замечал подобного. Мы сдружились и много времени проводили вместе. Должен признаться, мой приятель был чрезвычайно щедро одарён богами. Он на голову превосходил меня способностями, изучал не только строение тела человека и способы борьбы с разрушающими его хворями. О, его интересы заходили гораздо дальше. Намного дальше…
Критон немного помолчал. Присутствующие тоже не проронили ни слова, терпеливо ожидая продолжения.
— Среди прочего я запомнил большое любопытство, которое он проявлял в отношении ликантропии. Ему хотелось найти причину этого явления, о котором у многих народов сохранилось немало преданий.
— И что же? Он нашёл? — спросил Траян.
— Я
