Не говори ему, куда ты едешь.
— Я знаю. Не скажу, — обещаю я.
Рэйлан выходит, чтобы подождать меня в машине. Ему не нужно выносить никаких сумок, потому что, конечно, у нас нет никаких сумок. Мы выбросили остатки нашей старой, испачканной дымом одежды в мусорное ведро.
Я беру телефон, стоящий на тумбочке, и нажимаю кнопку внешней линии. Я не могу вспомнить, когда в последний раз звонила по стационарному телефону. Странно держать в руках трубку, а не мобильный телефон. Странно оставаться связанной с основанием телефона длинным, спиралевидным шнуром, вместо того чтобы свободно бродить по комнате во время разговора.
Забавно, как быстро все меняется. В один момент технология становится новинкой, и вы даже не успеваете заметить, как она становится самой обычной и естественной вещью в мире. И старый способ кажется далекой мечтой.
Слышу, как звонит телефон. Я планирую оставить сообщение, если Дин не возьмет трубку.
Вместо этого я слышу его ворчливый и сонный голос на другом конце линии.
— Да?
— Дин, это я, — говорю я.
— Риона? — его голос хриплый и растерянный. — С какого номера ты звонишь?
— Я в отеле, — говорю я. Я помню запрет Рэйлана не называть наше местонахождение.
— Почему ты в отеле? — спрашивает Дин. В его голосе звучат недоумение и раздражение.
— Моя квартира сгорела прошлой ночью.
— ЧТО!?
— Да. Я собираюсь остановиться в другом месте на… некоторое время, — говорю я.
— Где ты? — и затем, после секундного колебания. — Ты можешь остановиться у меня, знаешь ли.
— Спасибо, но я все еще с… за мной все еще следит Рэйлан, — говорю я.
— Он теперь с тобой? — говорит Дин. В его тоне чувствуется раздражение.
— Не прямо рядом со мной. Но да, он в отеле. Я говорю «отель» вместо «мотель», стараясь, чтобы это звучало менее пошло.
— Вы остановились в одном номере?
— Мы не… мы не спали здесь прошлой ночью. Мы просто пользовались душем. Не в одно и то же время, — поспешила уточнить я.
— Значит, теперь ты делишь с ним душ и гостиничный номер, — говорит Дин. Его ревность очевидна. И очевидно, что он пытается затеять ссору.
— Он телохранитель, — говорю я, даже не пытаясь скрыть свое раздражение. — Хватит пытаться представить это так, как будто это не так.
Но даже когда я произношу эти слова, я вспоминаю тот поцелуй в спортзале. Я попыталась засунуть его на самое дно своего мозга. Старалась больше не думать об этом. Это был просто момент безумия со стороны Рэйлана, мы оба были под впечатлением от гонки. Злились друг на друга по своим глупым причинам. Это было импульсивно и иррационально. Это ничего не значило.
Тем не менее, воспоминание крадет долю правды из моего заявления. Это заставляет меня звучать раздраженно, а не уверенно. Это оставляет у Дина нотку сомнения в услышанном.
— Меня это не устраивает, — говорит он. — Я не согласен ни с чем из этого. Кто-то преследует тебя и пытается убить, а я должен вести себя так, будто это нормально? С тобой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю ходит какой-то телохранитель, как будто ты президент? Это чертовски странно, Риона.
— Мне очень жаль, что кто-то, пытающийся УБИТЬ МЕНЯ, доставляет тебе неудобства, — говорю я едко.
— Это чертово безумие! Ты с этим парнем и…
Внезапно я чувствую себя очень уставшей. Это была долгая ночь и странное утро, после одного из самых травмирующих событий в моей жизни. Дин этого не поймет. Он никогда ничего из этого не поймет.
Я прервала его на полуслове.
— Ты прав, Дин.
— Я… что?
Это последнее, что он ожидал услышать от меня в середине спора.
— Ты прав, — повторила я. — Ты не должен иметь дело ни с чем из этого. Давай сделаем перерыв, и, может быть, когда я не буду в середине бегства из своей жизни, мы сможем снова все обсудить.
На другом конце линии тишина. Затем Дин говорит: — Ты бросаешь меня?
— Да, — говорю я категорично. — Я так думаю.
— Невероятно, блять, — говорит Дин.
Слышу щелчок, а затем тишина.
Он положил трубку.
Кладу трубку, мое сердце бешено колотится.
Я сказала это как бы импульсивно. Но я не думаю, что жалею об этом. Когда я анализирую свои чувства, это гораздо ближе к облегчению. Мне и так приходится со многим справляться, не заботясь при этом о чувствах Дина. Это к лучшему.
Выхожу из номера мотеля и сажусь к Рэйлану в машину.
— Ну что? — говорит он, заводя Эскалейд.
— И что?
Рэйлан колеблется, словно раздумывая, стоит ли ему выпытывать подробности.
— Все в порядке? — говорит он, наконец.
— Да, — говорю я, глядя в окно. — Все замечательно.
Я не знаю, почему я просто не говорю Рэйлану, что мы с Дином расстались. Наверное, потому что это как-то неловко. А еще, возможно, потому, что я предпочитаю сохранить этот барьер между нами, пока что.
Знаю, что Рэйлан, как и я, в курсе, что между нами нет никаких отношений. Его наняли для выполнения работы, которая заключается в том, чтобы защищать меня. Мы не друзья. И уж точно не любовники. Половину времени мы едва можем выносить друг друга.
Тем не менее, время от времени между нами возникает странная энергия.
Как в тот момент в спортзале. Или даже наш вчерашний разговор.
Я не хочу больше иметь дело с этим. Поэтому я думаю, что будет лучше, если Рэйлан будет считать, что у меня есть отношения с кем-то другим. Так будет безопаснее. Для нас обоих.
Мы едем остаток утра и вторую половину дня. В основном в тишине. Рэйлан включает радио, и мы то и дело переключаем местные станции. Я слышу бесконечный поток песен в стиле кантри, изредка рок или поп-музыку, а также старые песни.
Не могу отрицать, что Теннесси удивительно красив. Я и не думала, что он такой зеленый. Поля зеленые и маленькие горы, которые на самом деле больше похожи на холмы. За ними виднеются глубокие синие вершины Дымчатых гор.
Между городами так много открытого пространства. Рэйлан прав, я действительно редко выбираюсь из города. Я не могу поверить, что за один день мы можем доехать до места, которое выглядит настолько по-другому во всех отношениях.
Когда мы спускаемся в долину между двумя высокими зелеными холмами, радио трещит, и звучит новая песня, яркая и чистая. Это Please Mr. Postman группы The Marvelettes.
Моя мама часто слушала эту песню. Она любит ее, понятия не имею почему. Она любит Мотаун4 и ранний рок и блюз.
Песня «Мистер
