– У меня все, – закончил Мейсон.
Дру взглянул на часы.
– Время приближается к полуденному перерыву. Мы старались незатягивать процедуру и все же, думаю, смогли убедить суд в нашей правоте иполностью показать необходимость передачи обвиняемого суду присяжных.
– Полагаю, что дело более чем доказано, – согласился Эрвуд.– Следовательно, если суд признает, что есть достаточные основания для передачиобвиняемого на суд присяжных, мы…
– Я прошу прощения у суда… – прервал Мейсон, вставая.
Судья раздраженно нахмурился:
– В чем дело, адвокат?
– Защита имеет право выставить свои доказательства, – ответилМейсон.
– Конечно, – подтвердил Эрвуд. – Я не собираюсь лишать васправа защиты, если вы этого желаете, хотя должен сказать, что напредварительном слушании это несколько необычно. Говоря откровенно, мистерМейсон, поскольку здесь не присутствуют присяжные, я просто не могу себепредставить, какие доказательства может выставить защита, чтобы убедить суд вневиновности подсудимого. Вполне вероятно, что у вас есть факты, которые могутпородить в умах присяжных сомнения в виновности вашего подзащитного. Что жекасается данного суда, то здесь, по-моему, более чем достаточно доказательствкак того, что преступление совершено, так и того, что в нем виновен именно вашподзащитный.
– С разрешения суда, – сказал Мейсон, – есть один пункт,который вызывает большие сомнения.
– Не вижу, – несколько запальчиво возразил Эрвуд.
– Я имею в виду время. Если мой клиент совершилпреступление, он должен был сделать это до девяти часов.
– Почему? Это ничем не доказывается.
– Доказательства будут, – заверил Мейсон. – И, кроме того, янамерен доказать, что Меридит Борден оставался жив и здоров еще долгое времяпосле девяти часов.
Судья потер подбородок.
– Ну, – сказал он наконец, – на таких фактах вполне можностроить защиту, если вы, конечно, сможете доказать их, мистер Мейсон.
– Я намерен доказать их.
– Сколько времени вам понадобится на это?
– По меньшей мере вся середина дня.
– У меня очень загруженное расписание, – ответил Эрвуд. – Япредполагал, что это самое заурядное дело, которое отнимет у нас не большечаса, и уж, во всяком случае, не больше, чем утро.
– Мне очень жаль, ваша честь, но я не давал никаких поводовк тому, чтобы у суда сложилось подобное впечатление.
– Да, не давали, – признал судья Эрвуд. – Дело в том, чтообычно такого рода дела проходят быстро. Как бы то ни было, у меня нет никакогожелания препятствовать защите в осуществлении ее прав. Но имейте в виду, мистерМейсон: ваши доказательства алиби обвиняемого должны быть совершенно ясными иочень убедительными. Вы достаточно опытный адвокат, и не мне вам напоминать отом невыгодном положении, в которое вы себя ставите, оглашая доказательствазащиты на предварительном слушании. Итак, желаете вы продолжать дело?
– Да.
– Очень хорошо. Я только должен сделать еще одно заявление.Как я заметил, читая газеты, некоторые предварительные заседания, на которых вывыступаете в качестве защитника, имеют тенденцию к эффектным разоблачениям,что, по-моему, не может быть оправдано никакими доводами. Я никого персональноне критикую, но считаю, что суд не должен проявлять излишнюю мягкость, разрешаязащитнику оглашать на предварительном слушании некоторые доказательства. Содной стороны, у меня нет ни малейшего намерения ущемлять права защиты, но сдругой – я также совершенно не намерен допускать нечто, что не имеет прямогоотношения к данному делу.
– Отлично, ваша честь, – ответил Мейсон. – Я хочупредставить на рассмотрение суда доказательство, которое основано напредположении, что если обвиняемый убил Меридита Бордена, то преступлениедолжно было совершиться до девяти часов вечера. Думаю, я смогу доказать, чтооно не было совершено до этого времени.
– Хорошо, – сказал Эрвуд. – Суд объявляет перерыв и…
– Одну минуту, – остановил его Мейсон. – Прошу извинить меняза то, что вынужден прервать вас, но нужно выяснить еще один очень важный длямоего подзащитного факт.
– О чем вы говорите?
– Тело Меридита Бордена было найдено в фотостудии. Отсюдаследует, что после разговора с обвиняемым Борден решил заняться фотосъемками и,значит, с ним должен был находиться еще кто-то. Вряд ли Борден снимал сам себя.
Судья нахмурился:
– Это утверждение, мистер Мейсон, основывается только навашей вере в версию обвиняемого. Если вы предполагаете строить защиту наподобных утверждениях, то зря тратите время. Вполне возможно, что МеридитБорден разговаривал с обвиняемым Джорджем Анслеем в фотостудии. Конечно,обвиняемый будет утверждать, что даже не заходил туда, но суд не станетобращать внимания на это. Присяжные могут верить или не верить обвиняемому, ноздесь идет предварительное слушание. Здесь уже доказано, что совершено убийствои орудие убийства найдено у обвиняемого. Поэтому никакие голословныеутверждения обвиняемого о том, что он не находился в комнате, где произошлоубийство, приняты во внимание не будут.
– Я это понимаю, ваша честь, – сказал Мейсон, – и не прошусуд брать на веру его слова. Однако я хотел бы спросить помощника окружногопрокурора: есть ли доказательства того, что в тот вечер в студии проводиласьсъемка? Если да, я хотел бы, чтобы эти доказательства были предъявлены.
– Мы не обязаны раскрывать защите наши доказательства, –запальчиво возразил Дру.
– Вы обнаружили в фотостудии непроявленные пленки? – спросилМейсон. – Может быть, были отсняты пластинки в фотокамере?
– Мы нашли отснятые, но не проявленные пластинки, – снеохотой признал Дру, – причем одна находилась в камере, но сказать точно,когда именно они были отсняты, нельзя.
– С разрешения суда, – заметил Мейсон, – если отснятые кадрыеще не проявлены, мне кажется, их нужно проявить и посмотреть, что тамизображено.
– Негативы проявлены? – спросил судья Сэма Дру.
– Да, ваша честь.
– В таком случае, – продолжал судья, – если на них изображенобвиняемый, то либо негативы, либо отпечатки с них должны быть представлены какдоказательство.
– Да, конечно, – раздраженно ответил Дру. – Однако мы недумаем, что эти негативы имеют отношение к присутствию мистера Бордена вфотостудии, разве что он мог пойти туда, чтобы проявить отснятые кадры. Можетбыть, ему не терпелось начать работать над ними. Как нам известно, незадолго досмерти покойный начал с кем-то из своих друзей своего рода соревнование в том,кто лучше сделает художественный фотоплакат с изображением девушки. Вероятно,пленка, находившаяся в камере, была отснята или в день его смерти, илинакануне.
