встать на сиденье, но ему мешает потолок, и он падает обратно. Мне же вдруг становится не до того, чтобы искать Дон: машины передо мной резко тормозят. Я думаю вслух:
— Тут-то откуда пробка? Светофор, что ли, поставили за мостом?..
— Не-е, Варь, там авария какая-то, — отзывается Илья.
— Да неудивительно, они тут так ездят… — я быстро виляю рулем, объезжая колеблющегося между рядов «мерседеса», и ухожу влево, к отбойнику. — Какие-нибудь два придурка столкнулись и ГАИ ждут, а из-за них весь мост… стоит…
Последнее слово падает с губ само по себе, как оторвавшаяся капля. Потому что я, наконец, вижу аварию, и нога сама собой отпускает газ.
Авария у встречников. Она страшная до нереальности. Такие сцены я до сих пор видела только в фильмах, а уж никак не голубым теплым днем на обычной дороге. Я сразу не могу посчитать, сколько же машин в ней участвует: семь, десять? А вот, кажется, еще машина стоит… Разбитая? Или помогает?
Пара машин развернута поперек дороги: они похожи на клочковатое коричневое месиво, и понять, что это легковушки, можно только по размеру. Чуть дальше стоит третья машина, согнутая, как банан, на левую сторону. Еще чуть дальше — снова машина поперек дороги, с полностью стесанным боком и снесенными дверьми. Рядом с ней — еще одна, с капотом, вздыбленным как после прохождения краш-теста. Вроде бы, мотор должен падать вниз, не повреждая водителя… Где водитель? Я вглядываюсь, но ничего толком не вижу. Хотя люди на месте аварии, конечно, есть, их вроде даже много, но, как и машины, я не могу их сосчитать. Кто-то ходит, кто-то стоит, неестественно покачиваясь, кто-то сидит, прислонившись к отбойнику… Там же, наверное, очень пыльно! А кто-то совсем лежит…
— Хос-с-споди, — выдыхает тетя Лена.
Илья шепчет:
— Варь, поехали побыстрее, я глаза закрыл, а они открываются!
Я действительно торможу целый ряд за собой, но никто не сигналит: все, так же, как и я, смотрят на аварию, и, наверное, как и я, думают: «Слава богу, это все не с нами случилось». Но когда я отворачиваюсь и снова нажимаю на газ, во мне начинает расти настойчивое нехорошее чувство. Как будто я кого-то предаю… Господи, ну чем я там помогу? Я же ничего не умею. И скорую они уж наверняка вызвали: не может быть, чтобы это никому в голову не пришло, что ж я полезу… Тут совсем нечего стыдиться! А женщина в метро вообще ни при чем: это были совсем другие обстоятельства! Тогда уходить не стоило, а теперь…
Да ну к черту! Злясь непонятно на кого, я рывком вдавливаю газ, резко перестраиваюсь в правый ряд под чьим-то возмущенно бибикнувшим носом, доезжаю до другого края моста, где дорога становится чуть пошире и появляется обочина, и нахально паркуюсь у перил, включив аварийку.
— Че такое, Варь? Чего стоим? Куда? — беспокоятся родственники.
— Посидите тут немного, — выдыхаю я, выскакивая из Ласточки. — Я пойду к аварии, может, там помочь надо. Аптечку возьму.
— Ой, ой, не ходи, там же страшно! Там лежат! — кричит Илья. Тетя Лена вторит:
— Да ладно, они скорую-то вызвали небось!
— Подождите, — повторяю я, выдергиваю хрустящий, плотно набитый лекарствами пакет, захлопываю багажник и мчусь вверх по мосту.
Чем дальше я бегу, тем глупее себя чувствую. Волосы вьются позади, как флаг, дурацкий короткий халатик треплет ветер, и приходится придерживать его полы на ходу рукой. Все водители, что насмотрелись на аварию, теперь, кажется, повернулись и разглядывают меня.
А я смотрю под ноги. Ноги в босоножках громко шлепают по пыльному асфальту с вкраплениями крупных камешков и какими-то радужными жирными пятнами: бензин, что ли?..
К аварии мне приходится пробираться через поток машин, потому что я не догадалась перейти свою полосу раньше. Но здесь оказывается даже удобнее, поскольку все едут медленно. Проклиная платьице и пачкая голые ноги, я неловко перелезаю через отбойник, неровный от налипших комьев грязи, и застываю на той стороне, не зная, куда идти, и чувствуя себя окончательной дурой.
Участники аварии, впрочем, на меня внимания не обращают. Их довольно много, человек 15… А может, часть из них — просто сочувствующие типа меня… Они медленно ходят между разбитыми машинами или просто стоят у отбойников. Лица у них бледные, взгляды странные, как у инопланетян…
Я быстро прохожу мимо двух самых разбитых машин, стараясь не очень глядеть: там я точно ничем не помогу. Возле машины, согнутой в банан, вроде бы, стоит побольше народу, туда я и направляюсь, шурша своим огромным пакетом. Подхожу и тихо говорю:
— А… скорую вызвали? Лекарства кому-нибудь нужны?..
Мне не отвечают: то ли не слышат, то ли всем не до того. Шум дороги все-таки мешает: мимо нас тонкой струйкой постоянно просачиваются объезжающие машины. Следом протискивается рычащий мотоцикл, и на несколько секунд я глохну. Потом снова начинаю спрашивать:
— Лекарства не нужны? Лекарства…
Меня сзади слегка дергают за волосы. Я подпрыгиваю и резко поворачиваюсь. Передо мной стоит небольшого роста мужчина с очень веселым лицом. Левый рукав у него засучен, на правом плече висит синяя спортивная куртка.
— Ты че-то про лекарства сказала? — спрашивает он, радостно блестя маленькими карими глазками. — А это… жгута у тебя нет?
— Жгута?.. А вам зачем? — у меня почему-то мелькает мысль об удавке, я чуть отступаю. Мужчина расплывается в еще более широкой улыбке, показывая желтые прокуренные зубы.
— Да че-то вот она… Я это… перемотал, а все равно. Я же оттуда! — он весело машет головой куда-то назад. — Думал, ну все, долетался, блин, а-ха! — странный смех его похож на кашель. — А смотрю — живой, представляешь? Только вот тут это… фигня, до свадьбы заживет… А-ха! Жгут есть, не?
Тут я только вижу, о чем он говорит. Из его руки — той, где закатан рукав, непрерывным ручейком бежит кровь. Пока мы говорили, под ним на асфальте набежала целая лужица, и кроссовки у него уже розовые, и брюки тоже промокли, но они темные, на них не видно…
— Жгут! — восклицаю я, очнувшись. — Конечно, конечно есть! Вы сядьте, зачем вы стоите…
— А зачем мне сидеть, а-ха! Я ж не помер! — веселится раненый. Я наконец понимаю, что он не в себе, и, сосредоточившись, быстро выкапываю из глубин аптечки резиновый жгут: как хорошо, что я заранее запомнила, где у меня что лежит!
Неловко повязав жгут выше раны (которую, впрочем, не видно из-за постоянно льющейся крови), я кое-как, под советы и прибаутки мужчины, его затягиваю. Очень возможно, я что-то делаю неправильно, но кровь, тем не
