как о нем привыкли думать закоренелые холостяки! — с легким сарказмом сказал он, и знакомая усмешка искривила его красивые губы. — К тому же я не могу и дальше жить в Сиренево. Дела, дорогая, не ждут. Да и мотаться сюда каждые выходные не вариант!
— А зачем мотаться? Можно с легкостью найти замену в Москве, и не придется обременять себя женой и условностями! Но уж если все же ты решил жениться, уверена, в столице… — начала она и замолчала, прижав пальцы к губам.
Что за чушь она несет!
— Матвей, — снова заговорила девушка, сделав глубокий вдох. — Ты разыгрываешь меня? Ты ведь не серьезно? Я не твой типаж, мы это уже обсуждали, но все равно я надоем тебе так же скоро, как подружки-модели, с которыми ты привык проводить время.
— Я хочу тебя, дорогая! И если ты успела заметить, хочу с первой встречи на Белорусском вокзале. Я пытался забыть тебя все эти годы, но не получилось. Желание получить тебя не смогли утолить все девочки-модели, а их, поверь, за эти годы было немало! Такого со мной раньше не случалось! Ты же знаешь, больше чем на несколько ночей девушки в моей постели не задерживаются, но ты стала исключением, в этом я готов признаться. И те несколько сумасшедших ночей, которые мы провели вместе, дают мне право заключить, что и ты хочешь меня не меньше! В Сиренево я приехал с единственной целью — заполучить тебя! На несколько ночей, как обычно! Но ошибся… Я хочу тебя еще… Ты знаешь, что такое наркотическая зависимость? Так вот, я обнаружил, что ты — моя зависимость! И чем дальше, тем сильнее! Не очень романтическое сравнение, да? Но уж как есть, прости! Я не могу бегать за тобой всю жизнь, дорогая, а это твое любимое занятие! У тебя прекрасная жизнь, бесспорно. Но я не могу тебя здесь оставить одну и не оставлю! Такая девушка, как ты, просто обязана кому-то принадлежать, почему не мне?
Юльку аж передернуло от его слов. Он говорил так, будто, сидя за столом переговоров, собирался заключить выгодную сделку, сорвать куш. Говорил небрежно и с таким безразличием, словно предлагал ей провести с ним еще одну ночь, а не разделить жизнь.
— Нет, я не могу! — воскликнула девушка и пошла к дверям, чувствуя, как охватывает паника.
Но Матвей, конечно, не дал ей уйти, перехватив у двери, взял ее за руку.
— Почему? Приведи мне хоть одну разумную причину? — осведомился он и, приподняв ее подбородок двумя пальцами, заставил взглянуть ему в глаза. — Разве у тебя есть кто-то, кроме бабушки, кого ты не можешь оставить?
— Нет! — почти выкрикнула девушка, вырываясь из его рук. — Нет, и ты это прекрасно знаешь! — Шарапова чувствовала, как внутри все дрожит, и она теряет самообладание. — Но для брака всего того, о чем ты сейчас говорил, мало! На страсти семью не строят! Нужны любовь, понимание, уважение личного пространства! Необходимо что-то общее между людьми, которые собираются прожить вместе всю жизнь!
Знакомая усмешка искривила губы Гончарова.
— И где ты наслушалась таких глупостей, дорогая? Любовь бывает только у детей лет восемнадцати, наивных и неискушенных жизнью! Чистая, светлая, как весеннее небо над головой! Да и она скоро проходит! Вот поэтому нельзя вступать в брак, руководствуясь подобными чувствами! Они, как осенний туман, развеиваясь, оставляют после себя разочарование и неудовлетворенность! И не у всех хватает сил и смелости разорвать этот брак и начать жизнь заново, потому что видимых причин нет, но и любви тоже нет, а о страсти им вообще ничего не известно. Вот и приходится мучиться или предавать, ища удовлетворения на стороне. Любовь, Юля, самое быстро проходящее и изменчивое чувство, и я не завидую тем парам, которые вступили в брак по любви! Нет, красавица моя, на любовь в браке нельзя полагаться! Уважение, ты говоришь? А я разве не уважаю тебя? — засмеялся мужчина. — Я просто преклоняюсь пред тобой и не стану в чем-либо ограничивать! Понимание? Не сомневайтесь, Юлия Владимировна, мы достигнем его в полной мере, на самом деле у нас куда больше общего, чем можно предположить! Уверен, ты идеально впишешься в то общество, в котором мне приходится вращаться, тебе понравится жизнь в Москве! К тому же в постели мы идеально подходим друг другу, а это самое главное! Ну, что, красавица моя, я с легкостью опроверг все твои доводы, есть еще что-то? Нет! Ладно тебе, Юлька, сомневаться! Из нас получится неплохая семейная пара! И чем больше я об этом думаю, тем больше мне эта идея нравится! Ну же, скажи да!
Юлька опустила глаза, не в состоянии выносить непроницаемого взгляда Гончарова. Он, казалось, гипнотизировал ее и лишал воли! Подавлял и обезоруживал. Шарапова не хотела в Москву, и замуж за Гончарова не собиралась. Ей следует сказать нет и покинуть комнату.
— А как же Сиренево? — вместо этого произнесла она. — Я не хочу оставлять усадьбу! Если и есть здесь что-то, без чего я не смогу, так это имение, — продолжила она, не отрывая глаз от лица Матвея.
— Ты можешь, как и прежде, оставаться главной жемчужиной усадьбы и принимать участие во всех мероприятиях и вечерах, я не против, это все легко устроить! Думаю, Андрей Михайлович не станет возражать! Но административные дела усадьбы придется кому-то передать! Наравне со мной ты можешь руководить процессами из Москвы, но здесь кто-то должен быть! Мы можем кого-то прислать из столицы. Ты согласна стать моей женой? — негромко и уже без привычной усмешки спросил он, сунув руку в карман, извлек небольшую бархатную коробочку. Ловко подцепив замочек, мужчина открыл ее и протянул девушке. На белоснежном атласе красовался прекрасный перстень из темного золота, украшенный розовым аметистом, который обрамляли мелкие бриллианты. Кольцо было стилизовано под винтаж и вписывалось в ее аметистовый гарнитур.
— Откуда у тебя это кольцо? — спросила она, не слыша его вопроса.
— Заказал в ювелирной мастерской, сейчас это не проблема! Юля…
— Ты…
— Да, мое предложение — не спонтанное решение, я собирался попросить твоей руки! Знал, на других условиях ты не уедешь со мной! Твое заявление лишь ускорило процесс. Тебе нравится?
Юля, будто не слыша его вопроса, вытащила кольцо из коробочки, чтобы рассмотреть. Но Матвей забрал украшение и, не раздумывая, надел на безымянный палец.
— Да? — спросил он.
— Да, — прошептала девушка, едва заметно кивнув.
Матвей сжал ее ладонь в своей и, поднеся к губам, прижался к пальчикам.
— Обещаю, дорогая, ты не пожалеешь об этом, — сказал он, обнимая ее.
Юлька зажмурилась, уткнувшись
