разочарования и сожаления ей не хотелось. Более того, ей хотелось бы все вечера проводить так, как вчера — в его объятьях, нежась у камина и наблюдая, как играют блики огня за решеткой; держа его за руку и неторопливо бредя по аллеям парка; закрывая глаза, поднимать лицо к небу и вместе с пряным ароматом опадающей листвы ощущать его аромат на своих губах; отдаваться страсти, забывая обо всем, и, обманывая себя, чувствовать счастливой в этом маленьком мирке. Как раз последнее пугало больше всего, потому что за этими желаниями следовали другие чувства, признаться в которых она не могла даже себе.
А потому стоило, не раздумывая, покончить с этим.
Шарапова взяла заявление и вышла из кабинета. Миновав холл, она поднялась по лестнице на второй этаж, пересекла ванную и оказалась на пороге синей комнаты, дверь которой была открыта. Здесь Гончаров чаще всего проводил время, когда она была занята.
Матвей разжег огонь в камине и сидел в кресле, закинув ногу за ногу. Удерживая ноутбук на коленях, он был полностью погружен в работу. Мужчина, вероятно, не слышал ее шагов, даже не поднял голову, когда Юля появилась на пороге. Девушка остановилась, не сводя с него глаз. Вчера он не притрагивался к спиртному, и это явно пошло ему на пользу. Свежевыбритое лицо посветлело, белки уже не были так налиты кровью, да и мешки под глазами не так явно приковывали к себе взгляд. Светлый пуловер с закатанными рукавами оттенял смуглую кожу. Длинные пальцы с серебряными кольцами быстро порхали по клавиатуре. Рядом, на столе, находился поднос с кофейником, чашкой и тарелкой с канапе.
«Интересно, как он воспримет сообщение? Что скажет и как себя поведет? Отпустит ли? Впрочем, чего гадать? Сейчас все и узнаем!»
Девушка кашлянула, и Гончаров тут же вскинул голову. Губы его сжались, темные линии бровей взметнулись вверх.
— Привет. Извини, если помешала… — заговорила она, входя в комнату.
— Проходи, — махнул он ей рукой и, прикрыв крышку ноутбука, положил его на стол. — Я сам собирался отвлечься немного от дел и выпить с тобой кофе! После выходных на работе завал… — пожаловался он, наливая себе и ей кофе в маленькие фарфоровые чашки.
— Ты ж в отпуске? — едва заметно улыбнувшись, напомнила она.
— Теоретически, — уточнил Матвей и протянул ей чашку.
— Угощайся! — он указал рукой на тарелку с канапе.
— Нет, спасибо, я не хочу! Вот, — Юлька протянула ему лист бумаги.
— Что это? — спросил он, глядя на нее.
Брови недоуменно поползли вверх, собирая на лбу морщины.
— Заявление об отпуске без содержания, — Юлька опустила глаза, не выдержав его взгляд.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине.
— Что случилось? Зачем тебе отпуск за свой счет на целый месяц? — наконец задал вопрос Гончаров. Голос его звучал совершено спокойно, в нем не было ни удивления, ни возмущения, ни волнения.
— Я хочу уехать и побыть вне Сиренево, деревни и всего того, что есть в моей жизни сейчас. Я запуталась и ничего не понимаю, в том числе чего хочу и что мне нужно. Себя не понимаю.
Матвей усмехнулся.
— Понятно. И куда же ты хочешь поехать? В районный центр? Закроешься в своей квартире и будешь предаваться самокопанию? — не в состоянии скрыть привычной иронии, уточнил он.
Юля не смотрела на мужчину, поэтому не видела, как дрожит листок в его руках. Внешне ему удалось скрыть эмоции, но внутри все дрожало и кипело от неожиданности и ярости на нее и на себя.
— Нет, я хочу уехать в Гродно. Там у меня живет хорошая знакомая, с которой мы вместе учились в «Школе туризма», — ответила она и, обойдя кресло, подошла к окну, отвернувшись от него.
— Андрей Михайлович в курсе твоих планов?
— Нет. Ты ведь у нас главный. Пока ты здесь, я хочу решить этот вопрос.
Мужчина положил ее заявление на крышку ноутбука и потер лицо ладонями, пытаясь справиться с эмоциями. Жутко хотелось выпить.
— А ты уверена, что через месяц все прояснится и тебе захочется вернуться? Послушай, Юль, бегство — это не лучший способ решения проблем, я неоднократно говорил тебе! От этого проблемы никуда не денутся. Может, ты перестанешь бежать и попробуешь решать их как умный, взрослый, цивилизованный человек? Я понимаю, возращение матери выбило тебя из колеи, еще и эта история с Шараповым… Но это ведь не все, не так ли? Ты от меня бежишь? Хочешь сохранить лицо и уйти первой?
— Нет, — соврала девушка. — Нет, — добавила она более уверенно. — Ты здесь ни при чем! Я давно интуитивно чувствовала, что все как-то не так. Ты сам об этом говорил, напоминал. А теперь утверждаешь, я бегу от проблем. Мне нужна пауза. Меня удерживала только бабушка. Не хотелось оставлять ее одну! А теперь…
— Теперь тебя ничего не держит. Понятно, — Матвей стремительно поднялся из кресла и направился к каминной полке, где стояла пепельница и лежали сигареты.
Достав одну, он прикурил и крепко затянулся. Ему нужно было успокоиться и собраться с мыслями. Такого поворота событий он явно не ожидал, но в этом ведь и была вся Юля Шарапова, только она могла преподнести такой «сюрприз».
— Раз тебя здесь ничего не держит и по большому счету все равно, куда ехать, почему бы не со мной в Москву? — после минутного молчания предложил мужчина.
Девушка взглянула на него.
— Однажды мы обсуждали это, мой ответ остается неизменным!
— Я предлагаю тебе выйти за меня замуж! — быстро произнес Матвей, и в комнате воцарилась тишина.
Юльке показалось, она ослышалась. Широко распахнутыми, полными удивления и недоверия глазами девушка уставилась на мужчину. Но Гончаров был совершенно серьезен, он не шутил, не издевался и не прикалывался. Его темные глаза, не мигая, смотрели на нее напряженно и выжидательно.
— Что? — только и смогла выдохнуть девушка, почувствовав, как дрожат колени. — Но…
Прижав ладонь ко лбу, Шарапова пыталась справиться с волнением и осознать услышанное, но в голове все равно не укладывалось. Разве Матвей не из тех вечных плейбоев, которым постоянно нужны новые юные нимфетки, клубы, развлечения, выпивка и приключения? Разве он не из тех мужчин, которые никогда не женятся? Разве он сам не утверждал это? К тому же он не любил ее, и она отвечала ему тем же. Тогда зачем? Для чего?
Юлька потерла пальцами лоб.
— Но зачем? — все же вырвалось у нее.
Мужчина лишь пожал плечами.
— Скажем так, я решил остепениться и последовать примеру дорогого и близкого друга Ариана. По его словам, брак — не так страшно,
