Книга Когда развеются миражи - Оксана Хващевская

лицом в его плечо, но слезы все равно обожгли ресницы. Она пыталась сдерживать себя, но рыдания рвались из груди, перехватывали горло, не давая дышать. Однажды она отпустила любимого человека и потеряла любовь, о которой с таким презрением говорил Гончаров! Так, может быть, он прав? И у них получится быть счастливыми, не любя? Только почему так невыносимо больно, страшно, тоскливо и одиноко? Слезы все катились из глаз, увлажняя пуловер мужчины, и душа рвалась на волю, как птица, которую вдруг заперли в клетке.

Предзакатное солнце повисло над крышами Сиреневой Слободы, заливая все вокруг багряным светом, а над усадьбой бледным пятном появилась луна, когда Юля, закрыв крышку ноутбука, справившись с привычными делами, вышла из дома, спустившись по ступеням, завернула влево. Она сказала Гончарову, что ей нужно пройтись, и не стоит ее сегодня провожать, но домой она собиралась не сразу. Завернув за угол дома, девушка пошла вдоль ограды к южным воротам, которые выходили в поля и к старому кладбищу.

Территория, где похоронены обе Четвертинские, была облагорожена, а памятники и ограда восстановлены и отреставрированы, более того, установлены портреты благодаря найденному альбому. Сюда не часто забредали люди, кладбище находилось немного в стороне, и Юлька даже рада была этому. Здесь бывали Старовойтовы, когда приезжали в Сиренево. Наведывались люди, которые знали Анастасию Александровну и ее отца, люди, семьи которых когда-то вынуждены были покинуть страну. Сюда приходили отдать дань прошлому, которое долгое время было под запретом. И, конечно, Юля. Она часто бывала здесь. Зажигала лампадку, клала цветы и, усаживаясь на гранитную лавочку, какое-то время вглядывалась в портреты людей, которые не были ей чужими. И каждый раз обещала себе съездить в Чехию, навестить могилы бабушки и отца, но до сих пор так и не решилась отправиться туда.

Сиренево само по себе стало приютом, где жила Юлина душа, а старое кладбище — местом силы, куда она приходила каждый раз, когда охватывали сомнения или что-то беспокоило. Здесь все упорядочивалось в голове, а на душе светлело. Но сегодня, смахнув листья с лавочки и присев на край, Шарапова не сразу смогла поднять глаза к лицам на портретах, а когда все же решилась, слезы затуманили взгляд.

— Простите меня, — едва смогла прошептать она, и слезы снова побежали по щекам. Девушка дрожала от нервного возбуждения и пережитого волнения, которое не отпускало весь день. Она до сих пор не могла поверить, что Гончаров действительно сделал ей предложение, а в то, что приняла его, и подавно. Ее словно накрыло какое-то наваждение, но назад дороги уже нет. Согласие на брак было не менее странным, чем ее отношения с Гончаровым, однако отступать поздно. На пальце сверкало кольцо, а о том, что Матвей Юрьевич женится, уже знали в Москве. После их разговора мужчина тут же связался со своим пресс-секретарем и начальником пиар-отдела, вызвав одну в срочном порядке в усадьбу, а другого оставив заниматься приготовлениями в Москве. Она попробовала вмешаться, предложив расписаться без лишней шумихи и торжества, но он это сразу отмел, не желая даже слушать. Завтра Гончаров собирался к ним на ужин, чтобы официально просить ее руки. Он сегодня уже порывался, но Юля хотела этот вечер провести дома в относительном спокойствии.

Матвей Юрьевич женился в первый раз, а посему собирался организовать роскошное торжество, пригласив сотню гостей. Положение в обществе, которое он занимал, люди, среди которых вращался, накладывали определенные обязательства, нарушать их не стоило. Да и родные его слышать не захотят о скромной регистрации. Все должно быть на высшем уровне. Лучший ресторан Москвы, пресса, именитые гости, французское шампанское, всевозможные деликатесы, море цветов и свечей, живая музыка и невеста, которая могла затмить любую принцессу!

Юльке стало по-настоящему страшно и нехорошо! Сразу вспомнилась свадьба Старовойтова-младшего в «Метрополе», и Шарапова поняла, еще минута — и она не совладает с собой! Девушка не была трусихой, но понимала, если Матвей действительно воплотит в жизнь все то, о чем говорит, свадьбы не будет! Нет, она, конечно, состоится, только невеста на нее не явится! На мгновение она представила, как бежит сломя голову по улицам Москвы с развевающимися юбками и фатой, и горькая улыбка, помимо воли, искривила губы! Господи, о чем она только думает? Разве такие мысли посещают нормальных девушек, которым сделали предложение?

Юлька сидела у старых могил, пока закат, еще долго полыхавший над усадьбой, не померк, а луна, налившись холодным светом, не поднялась выше. Смотрела на мерцающий в лампадке огонек, и тишина, нарушаемая лишь шорохом опадающей листвы, обступала ее. И это была благословенная тишина, под которую она прощалась со всем, что так дорого ей, и понимала, вряд ли когда-нибудь в ее жизни еще будет так…

Стремительно пролетели три недели. Недели непрерывных и спешных приготовлений, волнений, решений! Как ни странно, именно Гончаров проявил нетерпение и не стал ждать, когда минуют новогодние праздники, церковные посты и прочие условности, стоящие у него на пути. Он хотел встретить Новый год с молодой женой где-нибудь на Пхукете, куда намеревался увезти ее в свадебное путешествие, и не собирался менять свое решение!

На следующий день приехала пресс-секретарь Гончарова, а заодно личная помощница, деятельная женщина лет сорока пяти, и спокойной жизни Юльки пришел конец. Матвей не желал ничего откладывать в долгий ящик. Он торопился, будто боялся, что девушка может передумать. Поэтому вечером следующего дня они отправились в деревню, чтобы объявить родственникам о предстоящем бракосочетании.

Безусловно, это вызвало шок у бабушки, мамы и Настасьи. Только Танька визжала от восторга в трубку и, кажется, даже прыгала от радости! Она была единственной, у кого такой поворот событий вызвал бурный восторг.

Родственники, сбитые с толку, ничего не понимая, предположили, что Юля в положении. Ведь в последнее время она часто не ночевала дома. Марина, вспомнив про свои материнские обязательства перед старшей дочкой, пыталась поговорить с ней, образумить, чтобы та подумала, не спешила со свадьбой. Но Шарапова осталась непреклонна в своем решении. Единственное, она хотела бы выйти замуж в Сиренево. Никакой Москвы, никакого «Метрополя», только усадьба. Матвей не стал спорить. Да, это вызвало некоторые затруднения в организации, да и гости, основной состав которых был из российской столицы, не все могли присутствовать, но трудности Гончарова никогда не пугали. Деньги творили чудеса, а гости… Он не расстроился, когда узнал, что некоторые из них не смогут прибыть.

На помощь секретарю прибыло еще два человека из Москвы, взяв на себя все предсвадебные хлопоты. Когда у Юлькиных родственников