а он приобнимает ее за талию, едва прикасаясь.
– Прости, что отвлекаю, но нужно кое-что обсудить. Это срочно, – переходит на шепот.
Перевожу взгляд на Адель, которая перестала есть мороженое, покраснела и с силой сжала ложку в кулачок.
– На минуту отойду.
Макс отходит с блондинкой в сторону холла. Они о чем-то говорят, девушка улыбается, несколько раз касается его плеча.
Адель соскальзывает со стула и опрокидывает в этот момент на себя вазочку с мороженым. Тут же начинает вытирать все руками, а не салфетками.
– Не нужно, – останавливаю ее нервные попытки, заглядываю в глаза, а там слезы. – Пойдем в туалет и все замоем, хорошо?
– Хорошо, – бормочет, а у самой губки подрагивают.
– Ну ты чего, малышка?
Блондинка громко хохочет, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Ничего, – Ади отталкивает меня и бежит вглубь зала, теряясь из моего поля зрения.
Пытаюсь выхватить ее маленькую фигуру глазами, но не выходит. Привлекаю официантов, но все только жмут плечами.
– Максим!
Шалимов реагирует на мой голос, поворачивается, а я стою посреди ресторана и готова сквозь землю провалиться.
– Ребенок на улицу убежал! – кричит влетевшая в зал хостес. – Не успели поймать. Чья девочка?
Макс хмурится, что-то резко отвечает блондинке и бежит в сторону выхода, несусь за ним следом, но Адель поблизости нет. На улице малолюдно, холодно, мороз минус десять.
Тру плечи, всхлипываю.
– Я виновата. Я недоглядела, – шепчу себе под нос.
Трясет. Натурально трясет. Я не плачу, но чувствую себя ужасно.
– О чем вы говорили? – Макс ловит меня за руку, возвращает внутрь здания. – Вспоминай! – Забирает одежду из гардероба.
– Она испачкалась мороженым, мы собирались умыться.
– Все?
– Ей не понравилась та девушка…
Макс сжимает пальцами переносицу, толкает дверь, и мы снова попадаем на холод.
Полчаса бродим по окрестностям, спрашиваем прохожих, кричим, но Адель не отзывается и не появляется.
Она же может замерзнуть. Может попасть под машину…
Максим сразу позвонил в полицию, а потом каким-то своим знакомым. Внешне он спокоен, но по тому, как его голос иногда срывается на грозные ноты в телефонных разговорах, понимаю, что он на грани.
Я потеряла ребенка. Как так вышло?
Ну что я за человек-то такой?!
Глава 18
Наблюдаю за тем, как Максим ходит по кабинету знакомого следователя из угла в угол, почти ни на минуту не отрываясь от телефона. Кажется, он уже весь город на уши поднял, но Адель так и не нашлась.
Что я чувствую в этот момент? Отчаяние. И оно усиливается с каждой прожитой секундой. Утопаю в чувстве вины. Как я могла за ней недоглядеть?
Этот день так хорошо начался…
За окном уже стемнело. Зимой дни особенно короткие, но сегодняшний словно за пару часов ночью сменился.
Тру плечи, ладони друг о друга. Стараюсь держать слезы в себе. Максу мои истерики сейчас точно не нужны.
Вытираю глаза рукавом свитера, потому что, как бы я ни старалась, слезы все равно накатывают.
С ней же все что угодно может быть. Она маленькая. Беззащитная и совсем одна там. В голову такие ужасные мысли лезут, фантазия разыгрывается на максимум, страшно становится от тех картинок, что рождаются в моей голове.
Мне ужасно холодно от этого дикого страха за Ади.
– Макс, нашли, – в кабинет врывается капитан, тот самый друг Максима.
– Где?
– В подъезде на ***.
Шалимов убирает в карман распахнутого пальто телефон. Я по инерции поднимаюсь на ноги, чтобы идти за ним следом.
– Тут останься, Алина, – осаживает одним взглядом.
– Но я…
– Останься тут, – давит голосом.
Сейчас он максимально серьезен и собран. Спорить с ним я не решаюсь, поэтому и прижимаю задницу обратно к стулу, медленно убирая под него ноги. Максим хлопает дверью, а я вздрагиваю. Нервы натягиваются, как гитарные струны. Вот-вот лопнут, правда.
В кабинете становится пусто, но я слышу голоса за стенами, слышу звонящие телефоны, крики какие-то. Отделение живет своей жизнью. Здесь десятки пострадавших, которые, возможно, могут разделить со мной мои чувства.
Накрываю голову ладонями, сгибаюсь пополам и вот теперь от души даю волю слезам. Рыдаю взахлеб.
Как же так?
Если с ней что-нибудь случится, как я это переживу? Смогу ли себя простить? Не думаю. И Макс не сможет. Он мне дочь доверил, а я…
Телефон, лежащий на соседнем стуле, взрывается громкой мелодией. Это мама. Но разве у меня сейчас есть силы с ней разговаривать?
Игнорирую звонок, но мама продолжает названивать. Минуту, две, три. После присылает сообщения. Дрожащими руками открываю мессенджер. Читаю.
Там всего одно предложение:
«Алина, перезвони, это очень важно!»
Что могло еще сегодня случиться?
Набираю в грудь побольше воздуха и жму «вызов».
Мама отвечает тут же, словно все это время сидела над телефоном.
– Алина! Куда ты пропала? Я тебе звоню-звоню!
– Занята была, мам. – Вытираю слезы. – Что произошло?
– Алина, у Костика проблемы.
– Опять? – поднимаюсь на ноги, крепче сжимаю смартфон в руке. – Что случилось?
– Это случайность. Большая случайность, дочка.
– Мама, – давлю голосом. – Ты расскажешь уже, в чем дело?
– Машину разбил.
– С ним все хорошо? Он в больнице? – чувствую, как учащается мой пульс.
– Все хорошо. Он жив. Здоров.
Мама замолкает. Пауза затягивается. Нервно постукиваю носком ботинка по полу.
– Мам…
– Алин, тут такое дело, он не свою машину разбил, – произносит полушепотом.
– Это как?
– Ты же знаешь, он сейчас в сервисе работает и… Это чужая машина. Там ремонт в семьсот тысяч оценили.
– Как он умудрился попасть в аварию на чужой машине?
Моя мозговая деятельность сейчас оставляет желать лучшего. Я заторможена. Плохо соображаю, поэтому приходится
