– Вздор! Сказано же вам: на шпагах защитные колпачки.
– Что не помешает генералу выколоть вам глаз, – возразил дипломат. – За свое унижение он захочет получить сполна.
– Разумеется, сполна, – согласился сыщик. – Я на том и строю свой расчет. Он захочет растянуть удовольствие, станет куражиться, расправляться со мной напоказ. Ударит по самым болезненным местам, чтобы причинить мне как можно больше страданий. Может, и на глаз покусится, но в самом конце. Верю, что мастер клинка сумеет удержать свою руку до последнего удара.
– Расчет, говорите вы? Я говорю: безумие! – Игнатьев сложил руки на груди и отвернулся. – Отказываюсь быть вашим секундантом.
– Тогда вы? – обратился Мармеладов к редактору.
– О, почту за честь! – Лаврентьев перешел на левую сторону. – Мне не привыкать оппонировать его превосходительству.
Красовцев окликнул артиллериста:
– Герман, вы со мной?
Каменное лицо не выразило никаких эмоций, но Майдель отошел от столика с закусками и встал справа от соперников.
– Сходитесь! – скомандовал он.
XVII
Мармеладов дважды вытянул руку со шпагой, коснулся земли, потом начертил овал на уровне груди соперника, согнул колени и принял оборонительную стойку.
– Судя по этому танцу, вы учились в фехтовальном зале, что у Чертова моста, – высокомерно ухмыльнулся Красовцев.
– Верно, – сыщик постарался скрыть удивление. В том, что его соперник угадал, не было ничего сверхъестественного, столь опытный боец должен разбираться в подобных тонкостях. – Я посещал школу monsieur[35] де Труиля, это напротив собора Нотр-Дамм.
– Куда бы еще занесла нелегкая литературного критика. Я бывал там, и не раз. Этот monsieur де Труиль первостатейный шарлатан. Из всех его приемов вам может пригодиться лишь фланконада[36]. Остальные курам на смех. Так он теперь учит драться на тросточках? Какой стыд. Ну что же, начнем… En garde![37]
Зазвенела сталь. Сыщик неожиданно легко отбил выпад и атаковал из высокой позиции. Атаковал неуклюже, слишком медленно, но все же шпага продвинулась вперед, заскользила с противным скрежетом, от которого заныли зубы, и в ушах гулко застучала кровь. Неужели удача на его стороне? Все, что нужно, нажать посильнее и защитный колпачок на острие уткнется в перламутровую пуговицу на сорочке генерала. Нажать посильнее! Еще чуть-чуть…
Красовцев поднял локоть вверх и отбил удар эфесом своей шпаги.
– Вы ведь не ожидали легкой победы, г-н критик, – изогнул бровь генерал. – Или вы вообще не надеетесь победить? Никогда не сдавайтесь. Фехтование – это ведь не столкновение двух железок, это поединок двух разумов.
Он широко замахнулся шпагой, словно дровосек, рубящий елку под корень. Сыщик отбил клинок соперника и вспомнил недавнюю подсказку Красовцева. Фланконада! Хитрый поворот руки, чтобы шпага скользнула вниз и пронзила бок противника. Пусть monsieur де Труиль и не является авторитетом для генерала, но этот прием француз называл безотказным. Как там он учил… Переводим клинок направо, затем нужно надавить сверху и направить удар под руку соперника. Чуть вывернуть кисть, так, так…
И снова генерал предугадал ход Мармеладова. Вздернул локоть – тот же самый жест, что и в прошлый раз, подставил эфес и захохотал.
– На те же грабли! Куда делась вся ваша колкость? Занервничали, г-н критик?
– С чего бы мне нервничать? – сыщик старался сохранять хладнокровие, хотя ему хотелось ударить кулаком по этим тонким губам, чтобы стереть с них глумливую усмешку. – Я рискую рублем, вы – сотней.
– Пф-ф-ф! Я ничем не рискую. А вам будет больно, – пригрозил Красовцев. – В третий раз я вас не пощажу.
Шпаги соприкоснулись нежно и трепетно, как танцующая парочка, закружились в диковинном вальсе – клинок Красовцева подчинял себе оружие сыщика. Подталкивал и отбрасывал, ловил, скользя то вперед, то назад, играя и забавляясь, понимая, что рано или поздно возьмет свое.
Сыщик посмотрел в глаза противника. Желаете поединок разумов? Извольте. Вы, генерал, не торопитесь нанести удар, поскольку хотите унизить меня. Выставить неловким идиотом в глазах собравшихся здесь искушенных фехтовальщиков. Тогда моя дерзость сотрется из памяти людей, чьим мнением вы дорожите. Кто же воспримет всерьез слова шута? Шутом вы меня и выставляете! Стало быть, в третий раз примените тот же прием – поднимите локоть. А после хлестнете по щеке наотмашь, чтобы вышло побольнее. Но прежде поднимите локоть. Не пропустить бы этот момент! Нужно прервать вращение в самой нижней точке и потянуть шпагу назад. Вот так… Направить клинок в противоход. Вам придется ускориться, чтобы воплотить задуманное. А я в ответ разыграю неловкость, оступлюсь и вздерну острие как можно выше. В потолок! Вот так… Дальше вы поднимаете локоть и voila[38].
– Укол в руку! – Лаврентьев присел, чтобы лучше видеть поединок, и азартно хлопнул ладонью по коленке. – Есть укол! Получите-с!
– Засчитано, – нехотя согласился секундант генерала.
Мармеладов бросил шпагу на пол и припечатал:
– С вас сто рублей.
– Но наша дуэль еще не окончена, – вскипел Красовцев.
– Но пари-то я выиграл, – пожал плечами сыщик. – Извольте расплатиться.
Глаза генерала забегали по лицам присутствующих. Все старательно прятали улыбки.
– Повысим ставку! Моя тысяча против вашей сотни.
– Ну, не знаю, – протянул Мармеладов.
– Да что такое?! Я требую продолжения поединка, – Белый медведь подтолкнул носком сапога шпагу к сыщику. – Можете использовать любые уловки, но клянусь, что не позволю вам уколоть меня!
От снисходительного тона не осталось и следа.
– Вы, журнальные писаки, без устали восхищаетесь романами Дюма, наверное, потому и уверены, что лучшие фехтовальщики мира живут в Париже. В реальности же все эти атосы, портосы, монтекристы и д’армантали, тайком ездили в Венецию и подсматривали финты у тамошних мастеров. Французская школа фехтования – бледная тень венецианской. Вот почему я считаю monsieur де Труиля шарлатаном, равно как и других парижских бретеров. Любому из них я бы доказал свои слова на деле.
– Да вы уж доказали, – прыснул в кулак Гукасов, подливая масла в огонь.
Красовцев не обернулся в его сторону, он продолжал сверлить глазами сыщика.
– Хотя и венецианская школа – не предел совершенства. Двести лет назад сицилийцы научились побеждать их одним точным выпадом. Великий Джузеппе Вилардита написал трактат… Но вы вряд ли его прочтете. Поднимите
