нему.
— Она могла бы надрать твою неблагую задницу, Лан. Убирайся отсюда, пока я не натравила на тебя Алли.
Не уверена, что я могла бы подтвердить ее слова делом, но оценила оказанный мне вотум доверия. Лан нахмурился, но потом снова посмотрел на меня, и его лоб разгладился, а легкое подергивание губ почти превратилось в улыбку.
— Передай Рубезалю мои наилучшие пожелания.
11
Я смотрела на закрытую дверь целых две секунды, прежде чем подбежать к ней и рывком распахнуть. Я ожидала увидеть Фаолана, ухмыляющегося через плечо, но передо мной лежал нетронутый снег, без единого отпечатка ног.
— Он исчез, — сказала я хрипло. Мои мысли кружились, как падающие снежинки.
Призрачность, способность исчезать, была способностью Неблагих. Когда я впервые увидела этот трюк в действии, мне сразу захотелось им овладеть. Но хотя некоторые Благие могли маскироваться, мы не могли становиться полностью невидимыми — для такого требовалась сила, связанная со смертью, а не с жизнью.
Деревянные перила, из которых Фаолан зачерпнул энергию для своей призрачной магии, сгнили и почернели, между плитами подъездной дорожки виднелось много недавно высохших сорняков. Смерть — верный признак того, что на волю выпустили магию Неблагих.
— Черт, Цинт. Вот чему мне нужно научиться.
Закрыв дверь, я вернулась к подруге, которая снова хлопотала на маленькой кухне.
— Это было сильно. — Цинт бросила на меня беглый взгляд. — Даже не знаю, ненавидит он тебя или ему страсть как хочется тебя трахнуть. А может, и то и другое?
Я возвела глаза к потолку. У Гиацинты все сводилось или к еде, или к сексу — а может, и к тому, и к другому, даже знать не хочу, к чему именно. Вообще-то моя подруга не так уж сильно отличалась от огра. Мысль об этом заставила меня улыбнуться, и Цинт ответила мне улыбкой, неверно истолковав причину моего веселья.
— Значит, ты все еще хочешь залезть к нему в штаны? О, Алли, он сексуален, надо отдать ему должное, хоть он и полный засранец. Я все еще жалею, что промахнулась, когда восемь лет назад швырнула в него скалкой. С него не помешало бы сбить спесь.
Она вытерла руки о джинсы и опустилась на один из стульев у маленького столика.
Я подняла руки в шутливом признании поражения.
— Я не хочу залезать к нему в штаны. Восемь лет, Цинт. За восемь лет все чертовски сильно меняются. Для тебя и Лана прошло всего четыре года, но у меня была прорва времени, чтобы повзрослеть. Мне не нужен плохой мальчик. Из них… из них не выходят хорошие партнеры.
Она сощурилась.
— Чего ты недоговариваешь?
Одной детской ошибки с Тысячелистником в Андерхилле было достаточно, чтобы излечить меня от желания снова быть с плохишом… Но мне не хотелось в этом признаваться.
Я откашлялась.
— Давай поедем к той шахте. Угольная шахта Усибелли, верно? Хочу попасть туда раньше старины Руби и все обдумать.
Я надела плащ, натянула высокие сапоги на меху и проверила оружие. Все на месте: короткие изогнутые мечи в ножнах на бедрах слева и справа, ручной складной арбалет с прицелом, закрепленный на груди, двадцать арбалетных болтов в коробках на двух ремнях на бедрах. Просто на всякий случай я засунула в правый сапог четырехдюймовый нож.
— А как же я? — спросила Цинт. — Я ведь тоже должна взять оружие?
Я оглядела комнату и остановила взгляд на кухонном ноже, лежащем на разделочной доске.
— Вот лучший вариант, ведь ты привыкла с ним обращаться.
Если уж Цинт могла бегать с такой штукой по суматошной дворцовой кухне под крик поваров, мне не нужно беспокоиться, что она случайно себя пырнет.
Схватив нож, она вопросительно посмотрела на меня.
— Куда его спрятать?
Я взяла нож и завернула в кухонное полотенце.
— Засунь под мышку вот так. — Я показала — как, сунув завернутый нож под мышку рукояткой наружу. — Тогда его легко можно будет вытащить.
Она сделала, как я сказала.
Странно чувствовать себя главной. Я привыкла, что Цинт старше, но теперь мы были одного возраста, и главной стала я. Не то чтобы мое руководство до сих пор принесло какую-то пользу.
— Эй, Цинт? — пробормотала я.
— Ммм?
Я пыталась подыскать нужные слова.
— Ты в порядке? Тот разговор должен был напомнить тебе о родителях и их безумии.
Она замерла и после долгой паузы тяжело вздохнула.
— Я всегда задавалась вопросом, не пойду ли я по их стопам. Поэтому — да, исчезновение Андерхилла заставляет меня бояться, что однажды я поддамся безумию. Что я унаследовала… изъян своих родителей.
Положив руку ей на плечо, я торжественно сказала:
— Я никогда не допущу, чтобы с тобой такое случилось.
В ее глазах заблестели слезы, одна потекла по ожогу.
— Обещаешь?
Я не была уверена, что могу сдержать такое обещание, но, если от этого зависит спасение подруги, я во всем разберусь, черт возьми.
— Клянусь. Твоему рассудку ничего не угрожает, пока я жива.
Она шмыгнула носом и кивнула.
— Спасибо, Алли.
— Пожалуйста. А теперь соберись с духом, нам нужно встретиться с великаном.
Цинт рассмеялась, и мы поспешили к машине сквозь ветер и холод.
Я вывела внедорожник на дорогу и, следуя указаниям GPS, поехала к угольной шахте Усибелли. В хорошую погоду путь занял бы пятнадцать минут, но из-за снега приходилось ехать не торопясь.
В машине Цинт повозилась с радио, переключая каналы.
— Джексон сказал, что попытается связаться со мной, если сможет.
Его голос не раздался из приемника. Нет. Царапающие слух помехи шипели и жужжали, а потом множество голосов, мужских и женских, зашептали в унисон — не на английском, а на тлинкитском языке моей матери. На этом языке я все еще могла свободно говорить, хотя мне больше не с кем было на нем разговаривать.
— Смерть растет среди нас, Каллик. Останови детей луны, пока они не уничтожили нас всех. Духи разгневаны, но они направят тебя.
Мое горло сжалось, как и руки на руле.
Радио снова переключилось на шипящие помехи и белый шум.
Цинт наклонилась вперед, и я невольно взглянула на нее.
— Алли, что это такое было, черт возьми? Мне показалось, я слышала твое имя. Ты что-нибудь поняла?
Я покачала головой.
— Просто шум, Цинт. Просто шум и радиопомехи.
Я откашлялась, думая о полумесяце на груди Фаолана, эмблеме Неблагих. Не это ли голоса имели в виду, говоря о «детях Луны»? Судя по подслушанным мной обрывкам разговора Фаолана и королевы Елисаваны, та, похоже, не знала, что происходит с Андерхиллом. Но, может, она
