Нельзя было терять момент.
– Я понимаю, что моя судьба предрешена, – сказала принцесса так, чтобы это не звучало слишком уж патетично, – но прошу позволения, хотя бы увидеться с моей подругой.
Принцесса подняла глаза на Идера, уголок рта дернулся, из глаза побежала слеза. И то и другое получилось случайно. Оставалось надеяться, что это выглядело умоляюще, нежно и беззащитно.
– Не слушайте ее! – крикнул Гростес, и граф-наследник тут же поморщился.
– Конечно, – сказал он принцессе.
– Посадите ее в другое место! Они сговорятся! Они все испортят! – опять начал плеваться Гростес.
Идер подыскивал ответ.
– Вы теперь по всему замку будете арестанток караулить? – тут же сказала принцесса негромко.
– Что мне теперь – по всему замку арестанток караулить? – спросил Идер сердито.
– Издеваться и морить их голодом? – пробубнила принцесса, покосившись на поднос с мясом.
– Издеваться и морить их голодом? – гаркнул на Гростеса Идер.
– Это унижает, – сказала принцесса себе под нос.
– Мы не будем так унижаться! – поставил точку Идер.
Гростес было шагнул вперед, но Идер уперся ладонью ему в грудь.
– Все! – рявкнул он, и принцесса даже пожалела, что ему не бывать королем.
Идер отодвинул сверкающего глазами Гростеса, открыл дверь и позвал стражника.
– Сопроводите эту леди к графине Деноольд, – сказал он. – Пускай остаются там до последующих распоряжений. И… – Идер оглянулся. – Отнесите туда остатки мяса и хлеба.
– Спасибо, – почти шепнула принцесса.
– Возьмите, – сказал Идер, и протянул ей со стола подсвечник с одной свечой.
В сопровождении трех охранников принцесса вышла из залы. Ее провели по каким-то лестницам и коридорам до двери, у которой стоял караульный. Она не запомнила дороги, старалась, чтобы не погасла свеча.
– Еще одна, – буркнули конвоиры.
Стражник отодвинул тяжелый засов, мягко подтолкнул принцессу в проем двери. Внесли поднос с мясом и поставили на деревянные нары у стены. Засов снаружи задвинулся до удара.
– Лина?! – тень из угла прыгнула на принцессу и обняла ее.
– Ниса! – принцесса только и успела, что приподнять свечу.
– Я знала! Я знала, что ты придешь! – заговорила Ниса, глядя на принцессу одним восторженным глазом, второй был в тени. – Увидела тебя на дороге, сразу поняла, что бояться нечего!
– Я пришла! – принцесса обхватила Нису одной рукой и прижалась к ее щеке своей. – Я ужасно рада, что нашла тебя!
Они потискали друг друга в объятиях.
– Ну? Пойдем? – сказала Ниса.
– Куда? – спросила принцесса.
– Выбираться отсюда!
– Да, конечно! Давай, – все еще улыбаясь, принцесса чуть отодвинулась. – И как?
Ниса нахмурилась, оглянулась на дверь и снова посмотрела на принцессу.
– Ты не придумала, как нам выбраться?
– Я не успела! – досадливо сморщила нос принцесса и переложила свечу в правую руку. – Я придумала только, как к тебе сюда забраться.
Ниса промолчала.
– Я понимаю, что это не очень хороший план, но с другой стороны – он же сработал! Я хотела тебя найти – я тебя нашла. Так что все идет, как задумано. Это ведь утешает?
После паузы Ниса засмеялась. Она держала принцессу двумя руками за плечи и хохотала, то опуская копну золотистых кудрей вниз, то вновь поднимая ее и поблескивая из тени смеющимся глазом. Принцесса вдруг подумала, как так может быть, что у Нисы оба глаза в тени? Она ухватила Нису за подбородок, переместила свечу. Вместо левого глаза, прозрачного и бархатного серого глаза размером с тарелку для супа, у Нисы был отек размером и цветом с большой баклажан. Ниса перестала смеяться.
– Это пустяки, – сказала она, вынимая подбородок из пальцев принцессы. – Это Гростес. Я сказала, что ему конец. А он… Ну. Пустяки.
Пустяками были царапины от хлебных крошек у принцессы на щеке! А этот баклажан был кощунством! Как будто разбили ее любимую вазу из разноцветных стеклянных капелек. Ваза была идеалом тончайшей художественной работы, а Ниса просто идеалом: текучие витые локоны светлого золота, серые глаза, в которых можно было не только утонуть, но перед этим еще и поплавать от края до края, и фигура, которая заставила бы позавидовать и азгорского скакуна. Ах да! Она еще была и не дура!
На мужчин Ниса производила неизгладимое впечатление, если этого не хотела. Когда она хотела произвести впечатление, нередко случались обмороки. Не оставались бесстрастными и дамы – любая из них в присутствии Нисы немедленно ощущала все свои коротковатые ноги, неисправимую курносость, рыхлую кожу, тяжелый зад и сорок три других недочета. Нередко случались истерики. Принцесса, с детства обреченная расти в тени этого совершенства, как яблонька-дичок в тени стройного тополя, кое-как с этим смирилась и нисиным прелестям завидовать перестала. С тем же успехом можно было сожалеть, что на ней не растут алые лепестки, как на розе. Принцесса кончиками пальцев коснулась заплывшего глаза.
– Ерунда, – повторила Ниса. – Давай думать как выбраться.
Принцесса кивнула и оглядела помещение. Это был глухой каменный мешок с деревянными нарами вдоль одной стены – ни окон, ни отдушин, только одна дверь из толстых досок в железном окладе с мощным засовом снаружи. Что ж, это упрощало дело, план был совершенно ясен – сидеть и ждать, пока эту дверь кто-нибудь откроет! Принцесса и ее подруга немедленно приступили к его выполнению. Заодно можно поесть наконец.
– Если войдет стражник, – сказала принцесса, сидя у подноса с мясом и глядя на дверь, – то я встану на четвереньки, а ты его толкнешь, чтобы он через меня упал.
– А если два? – спросила Ниса, набирая сухарем мясной сок.
– Тогда ты вставай на четвереньки, а я толкну два раза.
– А если это будет граф?
– Дам ему по голове подносом. Если не упадет, встану на четвереньки, а ты толкай.
Они продолжили составлять список тех, кто мог открыть дверь, и планируемых действий. В основном все идеи были связаны с тем, чтобы повалить противника и бежать. Исключение было сделано только для Гростеса – его предлагалось повалить и пинать ногами, пока не взмолится о пощаде. Тогда дать ему в глаз, а после этого уже бежать.
– Как он тебя схватил? – спросила принцесса.
– Ворвался в дом, – сказала Ниса жуя. – Вытолкал на улицу и запихнул в карету.
– А стража?
– Какая там стража! – хмыкнула Ниса. – Он явился с отрядом и бароном Риддиком в придачу. Орал, что, мол, графиня передает ему графство на время какого-то разбирательства. Все. Потом дорога и посередине ты. В образе этой…
– Селянки, – подсказала принцесса.
– Да? – Ниса молча пожевала. – В одной нижней рубахе? Ладно. Пусть будет «селянки».
Принцесса вообразила себе картину захвата графства. Ниса была права. Стража – это для мелких недоразумений. Нису защищала не она, а закон. А закон – это договоренность. Когда кто-то решает, что он весь из себя торчком – умнее и сильнее прочих, ничем хорошим это для него не заканчивается. Он неизбежно допускает ошибку в оценке происходящего. Как это случилось с бароном Дандемом, который не вынес язвительных насмешек принцессы и попытался ее ударить. Этого делать было нельзя, потому что всегда есть люди, которые договоренности соблюдают.
– Как поживает кавалер Эдвик? – это был как раз тот, кто застрелил Дандема из арбалета, когда он занес руку.
Ниса едва заметно пожала плечом.
– Его не было в Деноольде. В тот момент, – сказала она с некоторым напряжением. – Надеюсь, с ним все в порядке.
Принцесса давно не видела Нису, но очень хорошо ее знала. По оттенкам интонации было понятно, что Ниса надеялась сильнее, чем хотела показать, а волновалась больше, чем надеялась. Больше, чем графиня должна была бы волноваться о судьбе начальника собственной стражи. Впрочем, не слишком ли много она услышала в короткой фразе? Ниса ничего не добавила, принцесса решила не спрашивать.
Хотелось бы надеяться, что рано или поздно вслед за бароном Дандемом совершат ошибку и Гростес с Готемольдом, которые замахнулись уже на целое королевство. Хотелось бы раньше, чем позже. И хотелось бы дожить, чтобы посмотреть.
– А если войдет, например, Клиф? – спросила принцесса, дожевывая последний кусочек мяса, чтобы приободриться.
Это не было исключено. Клиф имел шанс что-нибудь придумать и спасти их, пусть и крошечный.
– Поцелую, – сказала Ниса.
Принцесса разделяла ее чувства, но титул не позволял ей присоединиться, что было досадно.
– А если служанка Бриса? – продолжила она фантазировать. – Перебьет стражников стопкой чистого белья и откроет засов? Может ведь?
Некоторое время они перечисляли друзей и знакомых, кто мог бы их вызволить. Иногда получалось весьма забавно, как в случае с матушкой Хло – кухаркой и главной по хозяйству в королевском замке у принцессы. Она могла бы просто встать посередине, скомандовать всем служанкам Готемольда вооружиться поварешками
