представилась стражникам у ворот и велела проводить ее к графу-наследнику. Их отвели в большой жилой дом, примыкавший к донжону, вверх по каким-то лестницам и, наконец, в большую залу. Тут уже горели свечи, за столом с едой сидели трое мужчин.
– Барон Хехт! – сказала Игрена пожилому коренастому человеку с седоватой щетиной на голове и подбородке. – Идер! Здесь Ее Высочество леди Маунтенар Декрой.
Игрена отступила в сторонку, и взгляды уткнулись в принцессу, которая сдвинула с головы капюшон. Идер и Хехт встали то ли от удивления, то ли, услышав титул, по привычке. Через мгновение поднялся и третий мужчина – со щеголеватой бородкой клином, в расстегнутой плотной куртке из темной кожи. Принцесса раздувала ноздри и поочередно испепеляла взглядом присутствующих из-под насупленных бровей. Больше всех доставалось Игрене.
– Но вас ожидали в замке вашего отца! – сказал Хехт.
– Каприз Ее Высочества разлучил нас с ее стражей и столкнул с группой всадников на дороге, – объяснила Игрена, высокомерно поглядывая на принцессу. – Она догадалась о происходящем и пыталась бежать, но мне удалось заманить ее сюда. Вы должны быть мне благодарны.
– Догадалась?
– Да! Но я убедила ее, что граф-наследник, – Игрена кивнула в сторону Идера, – возражает против переворота и поможет Ее Высочеству.
У принцессы как бы защипало в носу, она прикрыла глаза и опустила голову.
– При ней есть оружие, леди Игрена? – вдруг спросил барон Хехт.
– Нет, – сказала Игрена и посмотрела на приземистого и крепкого Хехта удивленно. – Вы что, боитесь, что она прыгнет на вас с кинжалом?
– Осторожность не помешает, – Хехт пожевал губами. – Я слышал, в Эддонвене Ее Высочество закололи гигантского черного медведя двумя ударами меча. Правда?
– Раз вы слышали, значит, так говорят, – буркнула принцесса, не уточняя, что к моменту смерти от ее рук медведь уже много лет был чучелом.
Повисла пауза. Они еще не могли приспособиться к тому, что принцесса уже не совсем принцесса, и по въевшемуся в позвоночник ритуалу ожидали, пока она сядет. Принцесса не стала их утомлять, сделала шаг вперед и села на стул напротив барона Хехта. Запах жареного на вертелах мяса стал сильнее, оно лежало на овальном серебряном подносе, а куски, которые они ели, на больших высушенных ломтях черного хлеба.
Принцесса сглотнула. Угощаться, видимо, не предложат. Она стрельнула взглядом по сторонам. Человек с бородкой клином откровенно ее разглядывал и, похоже, с большим интересом. Хотелось бы знать, кто это! Барон Хехт выглядел хмурым, Идер – бледным.
– Я надеялась, что ты поможешь! – полушепотом сказала ему принцесса и облизала верхнюю губу. – Мы с тобой так красиво танцевали на празднике середины зимы!
Идер побледнел еще немножко. Про еду он забыл. У принцессы же уходило немало сил, чтобы продолжать смотреть графскому сыну в глаза, а не на его кусок мяса.
– Простите, – сказал он. – Я… не могу.
Идер был высоким, сильным, светлым и почти честным парнем. «Почти» – потому что он чтил своего отца и слушался его, что обычно приветствуется, но в данном случае уводило его в трясину. Игрена предала ее из-за отсутствия убеждений, а Идер из-за того, что они слишком сильные. Как же хочется жрать! То есть – как же прихотлива судьба!
– Граф ар Готемольд возжелал стать королем? – горестно спросила принцесса, глядя на барона Хехта.
Барон посмотрел на Идера, потом снова на принцессу.
– Это дела его сиятельства, – сказал он. – Я не стану говорить о них.
– Ах! – сказала принцесса Идеру. – Он хочет сделать королем тебя!
Возможно, из-за запутанной генеалогии у Идера и плескалось в жилах с полкружки королевской крови, но претендовать на трон он мог бы, только если прервется прямая линия короля Эннера. А линия эта проходила прямиком через принцессу.
– Что же будет со мной? – спросила она, подрагивая губами, но поднимая подбородок, что было очень трогательной комбинацией.
Идер опустил глаза. Барон Хехт закряхтел куда-то в свое мясо. У неизвестного третьего в карих глазах плясали какие-то смешинки.
– Что скажете вы? – прямо спросила его принцесса.
– Это не мое дело, Ваше Высочество, – сказал он с довольно сильным акцентом. – Я поставщик солдат, не более того.
– Наемник! – обличила принцесса.
– Торговец! – воскликнул незнакомец и наконец представился. – Кавалер Эскутто! Доставка товара. Иногда им бывают и наемники – полторы тысячи там, на поле. Уж простите, граф заплатил, получил вчера товар. Куда пойдут, зачем нужны – даже не догадываюсь!
Кавалер Эскутто искренне поднял ладони, отгораживаясь от происходящего. Какой же у него акцент? Аппалийский?
– Трудно быть глупым? – спросила принцесса по-аппалийски, чтобы проверить.
– Удобно, – сказал Эскутто, минога скользкая, по-фритонски, но, кажется, тоже с акцентом.
У него была очень дорогая куртка, а на воротнике рубашки деликатно пенились кружева. «Альонские!» – подумала принцесса. Она бы с удовольствием потыкала этого странного кавалера еще немного – очевидно, глупым он не был, а ей такие нравились – но, увы, у нее были неотложные дела. Она повернулась к Идеру, открыла рот для чувственной речи, но тут распахнулась дверь.
– Приехал посыльный, завтра мои будут здесь! – возгласил вошедший и через мгновение появился в поле зрения принцессы. – Будет полных пять тысяч…
Он заметил принцессу, присмотрелся к ней, обвел взглядом всех остальных. Это был тот самый бородатый господин в шерстяном жилете, который отказал в помощи с лодкой – похититель Нисы.
– Это она? – спросил он резко. – Здесь?
– Ее Высочество… – подтвердил Хехт.
– Вы похитили графиню ар Деноольд! – воскликнула принцесса. – И догадалась я обо всем из-за вас, барон Как-вас-там!
– Гростес, – сказал Идер.
– Она здесь… – начала принцесса.
– Нет! – вдруг заорал Гростес – Это все из-за тебя! Ты убила барона Дандема!
Он говорил о человеке, который однажды задумал отобрать у Нисы графство, но затеял такой сложный обман, что перехитрил сам себя.
– Его застрелил кавалер Эдвик…
– Ты! – вдруг заорал Гростес так, что изо рта полетели капли. – Ты его застрелила! Главу нашего рода!
«Ах вот что…» – хотела подумать принцесса, но Гростес схватил ее за шею и резко ткнул головой в стол, выбив все мысли. Принцесса только и успела, что немного отвернуться, и ударилась о столешницу не носом, а щекой. Сердце зашлось трещоткой, свело живот, из глаза выбило слезу. В щеку вонзились жесткие сухие крошки. Принцесса уцепилась руками за край стола, Гростес тяжело давил в шею.
– Ты все подстроила! Со своей прихлебалкой!
Гростес дергался, дергал принцессу, щека елозила по крошкам.
– Теперь попрыгаете обе!
– Барон! – возвысил голос Хехт, но Гростес не обратил внимания.
– Вместе с твоим тихоней папашей отправитесь в трясину!
Принцесса едва его слышала и не очень понимала. Она упиралась в стол руками, пытаясь приподнять голову. Начал вставать Эскутто.
– Успокойтесь! – голос Идера.
Рука с шеи исчезла.
– Не трогайте меня! – рявкнул Гростес.
Оглушенная и ошеломленная принцесса подняла голову со стола. Она оторопело смотрела на мясную корочку и пыталась смахнуть со щеки крошки. Рука немилосердно ходила ходуном от самого плеча.
– Что вы с ней цацкаетесь? – уже на отдалении бушевал Гростес. – Она вам не иначе уже натрепала всякого. Надо отрубить ей голову и отослать папаше.
Принцесса не реагировала на крик. В ушах колотилась кровь. Спина заледенела. Ее, бывало, и раньше хватали за разные места с недобрыми намерениями, но с такой пробивающей яростью – впервые. Принцесса несколько раз медленно моргнула, словно проверяя работают ли веки, сложила у живота трясущиеся руки.
– В любом случае мы дождемся отца! – сказал Идер, стоя между принцессой и Гростесом.
Почему Гростес ткнул принцессу лицом в крошки, а не в сочное мясо? Можно было бы случайно зацепиться за него зубами. Мысль была дурацкая, но порадовала одним своим появлением – голова начинала работать. Принцесса смогла пошевелить глазами. Игрена стояла бледная, прижимаясь спиной к стене. Кавалер Эскутто снова сел.
Если Гростес хотел принцессу оскорбить или «поставить на место», то просчитался. Она не собиралась признавать его власть, правоту, умственное или любое другое превосходство. Единственное, что он доказал, так это то, что он тяжелее. Принцесса была в бешенстве лишь из-за того, что тело так долго возвращалось к нормальной работе.
– Б-барона Дандема, – сказала принцесса медленно, потому что губы кривились, а легкие тянули воздух через каждые два слова, – п-погубило то, что он был несдержан и не уважал женщин.
– Что? – взвился Гростес, но обойти Идера не смог.
– Молчать! – гаркнул граф-наследник, напоминая, кто тут главный. – Мы будем ждать отца! Все!
Принцесса поднялась. Некоторым образом, дикая выходка Гростеса, напугавшая ее почти до разрыва сердца, сыграла ей на руку.
