— шепнула мне Билли.
Мы развернулись и поплыли против течения.
— Кстати, как там моя фотография? Ты ее сохранила? — весело спросила Билли, пока мы шли. Я почувствовала, будто у меня в животе завязался тугой узел. Мысль о том, что я потеряла фотографию, ужасно меня огорчала. Билли поделилась со мной своей страстью, и я очень ценила ее подарок, но умудрилась его потерять. Она не должна подумать, что я пренебрежительно отношусь к ее увлечениям, поэтому я снова решила соврать.
— Конечно, — выдала я с деланой веселостью.
Увидев ее улыбку, я пообещала себе, что, вернувшись домой, как следует поищу фотографию и обязательно найду. Она не могла раствориться в воздухе. Я ее не потеряла.
Мы свернули за угол школы и вышли на забетонированную площадку, где возле баскетбольной стойки из стены торчал кран.
— Ой, подожди! — Билли хлопнула себя по лбу. — Я оставила бутылку в классе! Вот балда! — Ее глаза расширились от возмущения. — Будем надеяться, что уборки еще не было!
И она убежала, пообещав вернуться через пару минут.
Я осталась на площадке одна, и мысли вернулись к фотографии. Где же она может быть? Потом я услышала звук шагов, покрутила головой, но не поняла, откуда раздается шум. На двор выходили окна классов, и несколько на первом этаже были открыты.
— Не удивлен, что вижу тебя здесь.
Я застыла на месте.
Этот голос. Мне казалось, что он звучит рядом со мной, и сразу представились черные глаза, излучающие жестокое обаяние.
Я осторожно заглянула в окно, и моя догадка подтвердилась: Ригель сидел в классе за партой, как будто задержался после урока, чтобы, как примерный ученик, дочитать последний абзац в учебнике. Как раз его он и засовывал сейчас в рюкзак, а чуть позади я увидела чью-то роскошную шевелюру.
Я сразу узнала девушку, которая придержала дверь музыкального класса. Надо признать, она очень красивая: стройная фигурка, мягкие черты лица, блестящие волосы — просто фея. Я обратила внимание на то, как красиво поблескивает прозрачный лак на ее ноготках, какие у нее ухоженные руки, тонкие и гладкие, не то что мои — все в царапинах и пластырях. И она держала… красную розу.
Ждешь, что я ее возьму? — спросил Ригель равнодушным тоном, но, конечно, не без насмешки. В его взгляде, как всегда, блеснула пугающая искра, которая любого могла бы привести в благоговейный трепет.
— Ну это было бы мило.
Ее шепот произвел на меня странное впечатление: он меня смутил. Ригель застегнул рюкзак и встал со стула.
— Я не милый.
Он обошел девушку и двинулся к двери, но она схватила его за лямку рюкзака.
— Тогда какой ты? — спросила она, надеясь, что он обернется, и зря, потому что Ригель остановился и даже не думал оборачиваться. Тогда она отважилась сделать шаг вперед, приблизившись к его широкой спине.
— Мне интересно. Мечтаю с тобой поболтать с тех пор, как увидела тебя за пианино, — сказала она мягким голосом, и я увидела, как Ригель наконец медленно поворачивается. — Было бы здорово познакомиться с тобой поближе. — Она подняла розу, встретившись с ним взглядом. — Может, все-таки возьмешь розочку? …и расскажешь немного о себе. Я ничего о тебе не знаю, Ригель Уайльд, — игривым тоном добавила она. — Что ты за человек?
Ригель смотрел на розу, темные волосы красиво обрамляли его лицо, и я заметила, что его взгляд абсолютно ничего не выражает — бесстрастный, бесчувственный. В двух темных стекляшках, казалось, не отражался даже свет дня.
Его глаза пусты, холодны, безразличны, как мертвые звезды.
Потом Ригель взглянул на девушку. Я знала, что он готовится преподать бедной поклоннице урок. Ригель приподнял уголок рта… и улыбнулся очаровательной, коварной, кривой улыбкой. От нее перехватывало дыхание, она отравляла своим ядом и обольщала. Это улыбка человека, который никого к себе не подпускает.
Ригель поднял руку и обхватил пальцами бутон, продолжая смотреть девушке в глаза. Затем он начал медленно сжимать его, как тисками, и сжимал до тех пор, пока тот не распался. Помятые лепестки упали к ногам девушки, словно горсть мертвых бабочек.
— Я сложный человек, — процедил он сквозь зубы, отвечая на ее вопрос.
У меня по спине пробежали мурашки, когда я услышала его низкий хриплый голос.
Потом Ригель развернулся и ушел. Шаги стихли где-то в конце коридора, но я по-прежнему слышала его слова, как будто он все еще был в классе. Его голос проложил дорожку внутри меня. Я вздрогнула, когда чья-то рука коснулась моего плеча, и резко обернулась. Билли посмотрела на меня в замешательстве.
— Я тебя напугала? Извини! Вот бутылка. Пришлось пободаться с уборщиком, но в итоге мне удалось ее заполучить! — Она помахала у меня перед носом своим трофеем, а я только делала вид, что смотрю, на самом же деле я была в ступоре и ничего не видела.
Мы наполнили бутылку водой из садового крана и пошли обратно. Билли продолжала о чем-то рассказывать, но я ее почти не слушала.
Мои мысли были заняты Ригелем, я размышляла о маске вежливой учтивости, за которой он скрывался. Любые попытки заглянуть за нее вызывали у него циничную улыбку, как будто его забавляла игра с людьми. Как ему это удавалось? Сначала очаровать, а в следующий момент напугать до смерти…
Из чего сделан Ригель? Из плоти и крови или из кошмаров?
Билли заметила Мики в толпе и подбежала к ней, сияющая, как подсолнух.
— Мики! Смотри! И в этом году тоже!
Мики рассеянно посмотрела на розу.
— Видишь, она белая!
— Как и всегда, — пробормотала Мики, открывая свой шкафчик. Одна из красных роз упала на пол, и, не обратив на это внимания, Мики засовывала учебники, не волнуясь о втором цветке. Билли подняла розу и протянула ее подруге с довольной улыбкой. Мики застыла, какое-то время смотрела на цветок, потом тяжело вздохнула и швырнула его в шкафчик.
Хм! Как думаешь, я не слишком много воды налила в бутылку? Она не захлебнется? — спросила Билли, повернувшись ко мне, и я ответила, что цветы, безусловно, способны на многое, но захлебнуться они не могут.
— Ты уверена? Не хочу ей навредить, она такая нежная.
— Извини! — раздался чей-то голос.
Позади Мики стоял парень, совершенно не подозревая, что держит в руках ярко-красную бомбу. — Прошу прощения! — Он улыбнулся, и
