остановился в одном шаге от пропасти. Сердце вначале сжалось болезненно, потом заметалось в панике в тесной клетке рёбер. Душа слёзно взмолилась: «Закрой глаза! Отвернись! Не смотри!»
Но Эл остался стоять на самой кромке, пристально вглядываясь в пугающую черноту Лидонского ущелья.
Все остальные пока не двинулись с места. Мрачная красота скал и тёмной бездны погрузила в оцепенение даже тех, кто уже здесь бывал.
Настя и Кайл переглянулись многозначительно. И Рыжая молча пошла туда, где у края в одиночестве стоял Эливерт.
— Эй… А что у вас лица такие, милорд Кайл, как на похоронах? — шёпотом поинтересовался Орлех. — Чем вызвано сие скорбное молчание?
— Эливерт с этого моста сорвался, — отозвался полукровка.
На ялиольца он не смотрел: его синий взгляд был прикован к двум фигурам у самой пропасти.
— Да ну, брось! — фыркнул Орлех уже на порядок громче. — Ты меня за дурака держишь? Невозможно упасть с такой высоты и выжить!
— Да, — кивнул Северянин и теперь уже поглядел в лицо торговцу, — невозможно.
— Ничего не понимаю… — тряхнул тёмной головой Орлех, после минуты тишины и размышлений.
— Я тоже… Лучше и не пытайся! — вздохнул тяжело полукровка. Добавил, мотнув головой в сторону Рыжей и бывшего атамана: — Это понимают только они…
* * *
Ветхий, древний, мрачный…
Настя испытывала глубокую ненависть к этой коварной ловушке беспощадной Реки Скорби. Словно зачарованный мост был живым существом и волей судьбы стал её лютым врагом.
Она так и не нашлась, что сказать, просто остановилась рядом с Элом, безмолвной всё понимающей тенью.
— Он снова на прежнем месте… Подстерегает, как затаившийся хищник, — усмехнулся невесело Ворон. — Снова ждёт. Может, он до сих пор ждёт меня?
Настя поёжилась от сырой прохлады, осторожно стиснула его запястье холодными пальцами.
— А может быть, меня? — хмыкнула Рыжая. — Ведь тогда мой черёд был. И если бы ты вместо меня не пошёл, всё сложилось бы иначе.
— Даже думать не хочу про такой исход! — покачал он головой. — Я получил по заслугам. А перед тобой я в вечном долгу…
— Не согласна… Эл, ты за всё рассчитался тогда, слышишь? За все долги. Ты был оправдан самой Милосердной. Так зачем прошлое вспоминать? Ты никому больше ничего не должен!
— Должен, Дэини, должен… — вздохнул вифриец. — Я с тех пор уже успел задолжать сызнова. Тебе в том числе. А больше всего — Вириян. И не знать мне покоя, если я этот долг не верну. Так и буду стоять на краю…
В воздухе над головой полыхнуло, будто молния пронзила небесный свод. Настя опасливо обернулась, отчего-то припомнив сразу ущелье Кирдефиар. Но белый сияющий ореол, расползающийся по одной из отвесных скал, ничего общего с убийственными огнями Земли Горящих Небес не имел. Сияющий серебром круг больше напоминал огромное зеркало без отражения.
— Друзья мои, — звонко окликнула Тайлли, — поспешим!
И снова, как в прежние времена, они сжали руки друг друга и шагнули в безликую пустоту. Настя вздрогнула от проскочившего по телу разряда, в глазах заплясали радужные круги.
* * *
— Здравствуй, Эши! — приветствовала Кристайллина слепую. — А мы все к тебе с поклоном.
На входе в низкую сумрачную хижину, пропахшую травами, мужчинам приходилось склонять голову. Так что слова насчёт поклона прозвучали как раз вовремя.
Жилище леснянки явно было тесновато для стольких людей сразу. Иридион и Орлех остались стоять у порога.
Та, Что Зрит подняла на вошедших белёсые очи и вместо приветствия бросила с усмешкой:
— Ого! Вот так гости!
Эши обнажила тонкие клыки — не поймёшь сразу, то ли улыбнулась, то ли оскалилась.
— Это ещё что такое? Уж сколько раз на моём веку сменялась листва, а такое вижу впервые.
Леснянка поднялась навстречу, подошла, жутким невидящим взором поочерёдно всматриваясь в лица Ворона и полукровки. И те слегка попятились от лесной пророчицы.
— Один — немёртвый, — указала когтистым пальцем зелёная дева в грудь вифрийца, и тотчас задумчиво прошептала, уже обращаясь к Кайлу: — А другой — неживой… Оба вы у Вечной Девы погостить успели. Меченные смертью. Ух! Зрить вас тяжко.
Эши отвернулась в сторону, покачала головой, снова обернулась к опешившему от её слов Эливерту.
— У тебя право есть. Тебя Дарующая Жизнь вернула в мир смертных. Я видела… Я знаю о тебе… Это за тобой, Ворон, Дочь Огня в Бездну пошла.
Острый коготок резко уткнулся в Северянина.
— А ты! Ты пришёл самовольно. Так делать нельзя! Тайлли, девочка, зачем ты в это вовлечь себя позволила? Ведь и ты руку приложила, твою силу чувствую. И Того, Чьё Сердце-Камень.
Эши сердито покачала головой.
— Нельзя мёртвых воскрешать! Рождение и гибель всего сущего в руках Дарующей Жизнь. Кем вы себя возомнили, чтобы отменять её волю?
— Он не должен был умирать! — дерзко бросила Настя.
— И если бы Мать Мира не желала воскрешения Кайла, ничего бы не вышло у нас. Так я думаю, миледи, — добавил Эливерт. — Если она нам помогла, значит, не возражала.
— Мы лишь исправили досадную случайность… — пожала хрупкими плечиками Тайлли.
— Досадную случайность… Да, согласна, — вздохнула Эши. — Глупо всё вышло, и смерть твоя, мальчик, была ошибкой, пожалуй… Но причиной её стали иные ваши ошибки. Сами дел наворотили, за это и поплатились. Всё в этом мире закономерно. Как бы там ни было, не стоило во владениях Вечной Девы хозяйничать по своему усмотрению!
Эши вернулась в своё кресло, походившее на деревянный трон.
— Нечто тёмное в этот мир вы впустили своими забавами… Оно прошмыгнуло следом за тобой, Северянин. Когда ты вернулся из-за Грани. Тёмное, хищное, голодное. И кормится оно горем и слезами людскими, и соткано оно из ненависти…
— Миледи Эши… — окликнул Ворон.
— Просто Эши, — поправила его Та, Что Зрит. — Мой народ не знает сословий и титулов. У нас есть только Царственная. Она — Мать моего племени. А все остальные сёстры друг другу.
— Хорошо, — кивнул вифриец. — Эши, я с почтением отношусь к вашей мудрости и не смею оспаривать ваши слова. Но ко мне в дом пришло не мистическое туманное зло, а люди из плоти и крови…
— И ты даже уже пролил эту кровь, — леснянка снова показала хищные зубки. — Нет, нет, что ты! Я не порицаю тебя за это. Ты сделал, как должно. Леснянки тоже убивают своих врагов. И иногда даже раньше, чем те успевают стать их врагами. Ты знаешь об этом, Ворон, знаешь не понаслышке. Ведь судьба уже сводила тебя с Матерью Сатифой. Даже зверь защищает своё. А ты хочешь защитить дитя. Это справедливо. Это превыше мести в твоём сердце. Мне не дано понять тебя,
