Книга Если завтра случится - Анна Джолос

— Можешь выйти? — просит вдруг, смущённо опуская глаза вниз.

— Да, если надо, — пожимаю плечом. — Может тебе… — хочу сказать помочь, но она отвечает категорическим отказом ещё до того, как я заканчиваю фразу. — Вдруг упадёшь? Давай…

— Уйди, Дань, — голос дрожит, и я решаю не испытывать на прочность её и без того расшатанную нервную систему, ведь, как выяснилось, последствия могут быть крайне непредсказуемыми.

— Ты осторожно. Если что, я буду тут, за дверью, — отдаю ей фонарик.

— У тебя есть спички? Там свечи, — указывает на полку, что за моей спиной.

Оборачиваюсь.

Действительно. Упаковка свечей. Доисторических, но всё же.

Достаю одну из пачки и ретируюсь в соседнее помещение. Спички у меня имеются, так что зажечь найденный Настей трофей — не проблема. Что я сразу и делаю.

Устанавив горящую свечу на чудом уцелевшее блюдце, принимаюсь за уборку, решив навести порядок. Складываю крупный мусор в пакет. Мелкий — заметаю веником на совок.

А животина-то оказалась прожорливой. Всё сточила. Печенье, хлебцы и даже пряники.

Услышав шорох, замираю.

Где-то тут, падла?

Ну ничё, либо кот поймает. Либо свидание с мышеловкой организуем. А то лежит пылится в коробке. Натыкался на неё, когда искал детали для генератора.

— Дань…

— Да, — отставляю веник и совок к стене. Подхожу к двери.

— Можешь… дать мне вещи? — просит неохотно. — Они в шкафу.

Направляюсь по заданному маршруту. Распахнув створку, громко матерюсь, потому что из шкафа выпрыгивает та самая крыса. Чтоб её.

Довольно большая, надо сказать.

— Звездец, — смотрю ей вслед. Втопила резво, ушуршав в сторону коридора.

Делаю глубокий вдох и выдох. Снимаю с полки стопку вещей и тащу их Насте.

— Держи, — приоткрываю дверь и не глядя протягиваю ей. Однако она не спешит их забрать, и это настораживает.

Наплевав на этикет, заглядываю спальню.

— Что такое?

— Голова кружится.

Настя, завёрнутая в полотенце, сидит на кровати, не до конца застеленной новым комплектом постельного белья.

Зачем менять сейчас?

— Давай, лучше я, — вызываюсь ей помочь.

Кивает, шмыгая носом. Судя по всему, плачет.

— Ты…

Собираюсь как-то приободрить, но вдруг слышу, как урчит её живот.

— Сколько не ела? — интересуюсь, наблюдая за тем, как она медленно пересаживается на стул. — Погоди, только не говори, что сидела тут из-за крысы и…

— Три дня, — отзывается тихо.

— Ты че, Насть! Разве так можно? — офигеваю от услышанного.

— Мне было страшно, — обнимает себя руками.

Замёрзла.

— Это блин не повод, — снимаю с себя худи и накидываю на неё. Ещё не хватало, чтобы опять простыла.

Лезу в пакет, достаю продукты и на скорую руку варганю бутерброд с колбасой.

— Мииу…

— Заткнись пока, — обращаюсь к наглому гостю, отдавая бутерброд Насте.

— Спасибо.

— Кроме головной боли беспокоит что-нибудь ещё? — иду возится с пододеяльником. Терпеть это не могу, но у девчонки сил нет точно. Сама бы она сейчас ни за что не справилась.

— Жуткая слабость. Хочется спать. Даня… Крыса, она, там ещё? — её передёргивает при одном лишь упоминании о представителе семейства грызунов.

— Пока да, но ты не переживай, мы её устраним, — трясу одеяло, как учила Михална, наш педагог-воспитатель.

Бессмысленная война с советским постельным бельём, почему-то дико пахнущим земляничным мылом, длится ещё минут пять, в течение которых девчонка не произносит ни звука.

— Готово, — поворачиваюсь к ней и натыкаюсь на внимательный взгляд. — Чего?

— Почему ты исчез тогда? — задаёт вопрос, который уже звучал. Перед её приступом. — Мы ведь… так хорошо дружили, — смотрит на меня с грустью.

Всё-таки да, получается, что она совсем не помнит того, о чём я ей рассказывал.

Может, и к лучшему?

— Надо поговорить, — хотел дать ей небольшую передышку, но времени у нас не так чтобы много. Тянуть нельзя. — Скажи, насколько плохо ты себя чувствуешь по шкале от одного до десяти? Где десять — это очень плохо.

Она хмурится.

— Идти можешь?

— Куда? — шепчет одними губами.

— Наверх, Насть.

— Наверх? — явно не верит.

— Да. Я хочу, чтобы ты вернулась домой…

Глава 17

Настя

Я не верю в происходящее, но, похоже, Даня совсем не шутит. По крайней мере, на его лице нет и тени сомнения, когда он повторно произносит неожиданные для меня слова.

«Я хочу, чтобы ты вернулась домой».

Что это? Проснувшаяся совесть? Или результат его испуга? Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Я ведь и сама в ужасе, потому что совершенно не понимаю, что со мной произошло и почему.

Я вдруг перестала слышать Даню, в голове нарастал гул голосов с обрывками бессвязных фраз. Появились мышечные спазмы, затем стало трудно дышать, и я потеряла сознание. Очнулась уже в кромешной тьме в состоянии полнейшего опустошения и усталости.

Даня сказал, что у меня случился приступ. Стоит отметить, парень выглядел встревоженным и несколько растерянным. А ещё насторожило то, что он спросил, не эпилепсик ли я…

Эпилепсия? Господи, нет!

Со мной никогда ничего подобного не происходило! Я падала в обморок всего один раз в жизни, и этот эпизод был лишь следствием длительной голодовки. Тогда нужно было срочно привести себя в форму, поскольку я стала примой Государственного Улановского Театра. Мне хотелось ещё немного похудеть. Эстетики ради. В итоге я малость переусердствовала с этим.

Но вернёмся к тому, что случилось здесь.

— Дань, ты сказал, что у меня был приступ. Можешь… немного рассказать о нём? — спрашиваю, как только он заходит в комнату. (Выходил по мой просьбе. Мне нужно было одеться).

— Ты упала, — он засовывает руки в карманы спортивных брюк и опускает взгляд, словно что-то вспоминая. — Ты отключилась как будто. Перестала на меня реагировать.

— Совсем?

— Совсем.

— А потом? — сглатываю взволнованно.

Беда в том, что я ничего не помню. В голове полнейший кавардак и сумбур.

— Твоё тело напряглось, выгнулось дугой. После… у тебя начались судороги.

— Судороги? — переспрашиваю шокировано.

— Да. Довольно сильные.

— Ясно, — незаметно смахиваю слезу, скатившуюся по щеке. Не нужно реветь сейчас. Будь сильной! Держись, Настя! — Что было дальше? — шмыгаю носом.

— Всё закончилось. Я положил тебя на кровать и ты уснула.

Ничего. Ничего не помню. Будто ластиком стёрто.

Мой взор рассеянно блуждает по комнате. На глаза попадаются вещи и стопка снятого с постели белья, оставленного мною на полу.

Щёки огнём вспыхивают.

Было ведь ещё кое-что. Когда я проснулась, я почувствовала, что штаны и простыня подо мной… влажные. Я… Я…

Стыдобище!

Надеюсь, он не заметил. Если да, то кошмар. Хуже ситуации не придумаешь.

— Насть, это похоже на приступ эпилепсии, но ты не плачь и не нервничай раньше времени, — слышу фоном спокойный голос Дани. —