он ничего не говорит, бранят – и он ничего не отвечает. Таким будь и ты, как сказал псалмопевец: Как скот был я пред Тобою. Но я всегда с Тобою“[67]».
109. Авва Ксанфий говорил: «Собака лучше меня, потому что у нее есть любовь к хозяину и ее не за что судить».
110. Авва Орсисий сказал: «Если сырой кирпич положить в основание здания, стоящего около реки, то оно не простоит и дня. А если кирпич обожжен, то постройка будет прочна, как камень. Так и человек, имеющий мiрское устроение, душа которого не закалена, как у Иосифа, страхом Божиим, – если достигнет власти, сразу терпит поражение. Много искушений у тех, кто живет среди людей. Поэтому лучше, чтобы человек, зная свою меру, избегал бремени власти, хотя утвержденные верой всегда остаются непоколебимы.
Если кто пожелает сказать слово о святейшем Иосифе, то скажет, что Иосиф не был обычным человеком, ходящим по земле. Ведь он претерпел множество искушений в стране, где не было даже следа богопочитания. Но Бог отцов его был с ним и избавлял от всякой скорби. И теперь он вместе со своими отцами в Царстве Небесном. А мы, зная свою меру, будем подвизаться. Только так мы сможем избежать суда Божия».
111. Некогда местный правитель взял под стражу одного человека из деревни, откуда родом был авва Пимен. Все жители деревни пришли к старцу и начали просить пойти и освободить узника. Но старец сказал: «Дайте мне три дня, а потом я приду». Три дня авва Пимен молился ко Господу, говоря: «Господи, не дай мне этого совершить, иначе мне не будет жизни в этом месте». Затем старец пришел и стал просить правителя за земляка. Правитель ответил: «Ты ходатайствуешь за разбойника, авва?» Старец обрадовался, что его просьба не была удовлетворена.
112. Авва Пимен рассказывал, что один брат спросил авву Алония: «Что такое самоуничижение?» Старец ответил: «Самоуничижение – это низведение себя ниже бессловесных животных, потому что они не подлежат осуждению».
113. Авва Иосиф рассказывал: «Однажды, когда мы сидели вместе с аввой Пименом, он назвал Агафона аввой. Мы спросили его: „Он еще молодой, почему ты называешь его аввой?“ Авва Пимен ответил, что его уста сами произнесли это слово».
114. Авва Пимен сказал, что мы потому оказываемся среди множества искушений, что не знаем ни своего места, ни того, кто мы есть на самом деле. Для нас ничего не значат ни пример жены хананеянки, которая согласилась быть названной псом и за это получила исцеление от Спасителя,[68] ни пример Авигеи, которая сказала Давиду: «На мне грех», за что царь выслушал ее и полюбил.[69] Авигея олицетворяет душу, а Давид – Божество. Если душа уничижит себя пред Господом, то Господь возлюбит ее.
115. Авва Пимен сказал: «Совсем не цени себя, но привяжись к тому, кто ведет правильную жизнь».
116. Брат спросил авву Пимена: «Что такое высокий помысел?» Старец ответил: «Надежда получить оправдание».
117. Авва Пимен сказал, что авва Пафнутий был велик и совершал малое правило.
118. Он же рассказывал, что один монах, живший с братиями, спросил авву Виссариона: «Что мне делать?» Старец ответил: «Молчи и вменяй себя ни во что».
119. Еще сказал: «Если будешь почитать себя за ничто, то обретешь покой, где бы ты ни жил».
120. Авва Пимен говорил, что если человек достигнет степени, о которой апостол сказал: «Для чистых все чисто»,[70] то увидит себя худшим всякой твари. Брат спросил: «Но как я могу считать себя хуже какого-нибудь убийцы?» Старец ответил, что если человек достигнет в меру слов апостола и увидит убийцу, то скажет, что убийца совершил этот грех лишь однажды, а он сам ежедневно убивает своих ближних.
121. Брат спросил о том же авву Анува, как понять слова аввы Пимена. Авва Анув ответил: «Если человек достигнет той меры, о которой говорит апостол и увидит недостатки брата своего, то поступит праведно, заслонив его недостатки своими». Брат спросил: «Но что значит поступить праведно?» Старец ответил: «Всегда обвинять самого себя».
122. Авва Пимен говорил: «Если человек всегда будет обвинять себя, то везде устоит».
123. Брат сказал авве Пимену, что всякий раз, как он впадает в жалкое прегрешение, его терзают и осуждают помыслы, говоря: «Для чего ты пал?» Старец ответил: «В тот момент когда человек впадет в прегрешение, пусть лишь скажет: „Я согрешил“, и помыслы тотчас исчезнут».
124. Рассказывали об авве Пимене, что он никогда не хотел обсуждать слова другого старца, но всегда и во всем восхвалял его.
125. Рассказывали, что когда приходили люди к авве Пимену, он сначала отправлял их к авве Ануву, так как тот был старше годами. А авва Анув говорил им: «Ступайте к моему брату Пимену, так как он имеет дар слова». Если же авва Пимен и авва Анув сидели вместе, то авва Пимен ни слова не говорил в его присутствии.
126. Некий брат, живший недалеко от села и много лет не заходивший в него, сказал братиям: «Сколько лет я уже живу здесь, но не разу не ходил в село, а вы туда постоянно ходите». Братия рассказали об этом авве Пимену, и старец ответил: «А я бы пошел туда ночью и обошел все село, чтобы мой помысел не хвалился тем, что я туда не ходил».
127. Авва Пимен сказал: «Человек всегда нуждается в смиренномудрии и страхе Божием так же, как в дыхании, исходящем из его ноздрей».
128. Брат спросил авву Пимена: «Как мне вести себя там, где я поселился?» Старец ответил: «Где бы ты ни жил, почитай себя чужестранцем, не желай, чтобы твое мнение возобладало над другими – и обретешь покой».
129. Он же сказал: «Повергать себя пред Богом, не ценить себя и отвергать собственную волю – это орудия души».
130. Один брат спросил авву Пимена: «Авва, чему мне нужно внимать, когда я нахожусь в келии?» Старец ответил: «Я человек с тяжким грузом на плечах, который по самую шею увяз в тине. И я вопию к Богу: „Помилуй мя!“»
131. Авва Пимен рассказывал, что блаженный авва Антоний сказал, что люди обладают великой властью: возложить на себя свой грех пред лицом Господа и ожидать искушения до последнего издыхания.
132. Он же сказал со вздохом: «Все добродетели вошли в этот дом, кроме одной, а без нее трудно человеку устоять». Его спросили, что это за добродетель. Он ответил: «Самоосуждение».
