распоследняя.
- Завидуешь! – хмыкнула дочь. – На тебя саму уже мужики не глядят, вот ты и взъелась.
- Чего тебе не хватает? – спокойно сказала мать. – Еды? Денег? Украшений? Так тут все твое! Это добро мы с твоим отцом наживали. Бери все, что хочешь!
И она пошла к кладовой, отцепляя на ходу ключ от пояса. Ригунта застыла в изумлении. Это был ключ от казны. Мать никогла ее туда не пускала. А сегодня… У принцессы захватила дух.
- Заходи! – приглашающе махнула рукой Фредегонда. – Ну, чего встала?
Служанки стали потихоньку вылезать из своих щелей, поняв, что гроза миновала, а Ригунта зашла в святая святых королевства, куда ее мать пускала только своего казначея. Она с любопытством оглянулась. В комнате стояли массивные сундуки, крышки которых мать поднимала вверх, чтобы открыть дочери те богатства, что там лежали.
- Хочешь меха? – спросила королева, тыча в лицо дочери драгоценные шкурки соболя, бережно переложенные полотном. – Возьми два циммера(1). Или ткани? – штуки тончайших материй из Константинополя были навалены одна на другую.
- Может, посуду возьмешь? – Фредегонда рывком открыла сундук, доверху набитый кубками и блюдами. – Нет! Я знаю, что тебе нужно! Украшения!
Глаза Ригунты разгорелись. Мать открыла сундук, набитый браслетами, золотыми цепями, фибулами и ожерельями. Да, она хотела именно это!
- Чего ждешь? – резко спросила мать.- Мне еще и подать тебе? Я же старуха, мне тяжело наклоняться. Имей в виду. Все самое ценное лежит внизу, в шкатулках. Там перстни и серьги с камнями. Ну, бери, сколько унесешь!
Ригунта окунула руки в драгоценности, нащупав на дне дерево резных шкатулок. Ненавистная мать не обманула. Все самое ценное было именно там. Она наклонилась, а Фредегонда резко ударила ее по голове тяжелой, окованной металлом, крышкой сундука. У Ригунты помутилось в голове от удара, и она стала задыхаться. Мать неумолимо душила ее.
- Помогите! – завизжала за дверью служанка, которая подглядывала в щель приоткрытой двери. – Мою госпожу убивают!
В кладовую ворвались люди Ригунты и оттащили Фредегонду от дочери.
- Госпожа! Это же ваша дочь! Вы ее убьете!
- Уведите отсюда эту тварь! – закричала Фредегонда, пугая окружающих искаженным лицом.
Она заперла дверь и пошла к себе, выгнав служанок. Женщина, которую боялась половина Галлии, упала на свою постель, а ее плечи сотрясались от рыданий. Впервые в жизни она не знала, что ей делать.
***
В то же время. Пуатье. Австразия.
- Я, наверное, скоро помру, сестра, - с тоской шепнула Хродехильда, дочь короля Хариберта, своей двоюродной сестре Базине. – У меня уже от этих постов и молитв голова кружится. Ненавижу эту богомольную корову.
Два года назад скончалась почитаемая при жизни как святая сестра Радегунда. Настоятельницей основанного ей монастыря была назначена сестра Левбовера, которая в любви к господу не уступала своей предшественнице. Суровый устав основательницы стал еще суровее, если только это было возможно. Сестры взвыли. Службы чередовались с трудами по хозяйству, переписка священных текстов сменялась изготовлением тканей. И без того небогатый стол стал откровенно скудным. Сестры из знатнейших семей Галлии питались хуже крестьян, трудившихся в монастырских виллах. А зачем тогда им столько добра, спрашивается? Запасов вдоволь, пожертвования возами везут. Почему они тут прозябают, словно нищие? Они же дочери королей! При этом сама мать-настоятельница себе в маленьких радостях не отказывала. И мужичок при ней крутился, в женское платье переодетый. И кости аббатиса любила метнуть. А уж в том, чтобы лишний раз унизить родовитых сестер, Левбовера находила особое удовольствие.
- Она еще и худородная, - согласно ответила Хродехильде сестра. – Ей за счастье над нами свою власть проявить.
Базина, дочь короля Хильперика, выросла в монастырях, и эта жизнь была для нее привычной. Но ей тоже иногда хотелось и поесть вдоволь, и побездельничать. А тут просто каторга какая-то. Уже и, правда, силы заканчиваются. Они так обрадовались, когда Радегунда умерла, надеялись, хоть какое-то облегчение будет. И ничего! Даже хуже стало.
- Давай ее прогоним, - жарко шептала ей на ухо Хродехильда. – К королю пойдем, пусть спасет нас от этой старой карги. Мы же племянницы его. Не могут с нами, как с простыми девками обращаться.
- Думаешь, получится? – с сомнением спросила Базина. – Что-то боязно мне.
- Я все продумала, - с исступленной верой сказала ей сестра, не обращая внимания на монахинь, которые распевали рядом псалмы и посматривали на них с немалым удивлением. – Если не получится, я руки на себя наложу, богом клянусь. Не могу так жить больше!
- А давай! – с бесшабашной уверенностью, которая ей отнюдь не была свойственна, ответила Базина. Она выросла довольно робкой девушкой. А уж после того, что с ней случилось, и вовсе замкнулась в себе. Не каждой дочери короля уготовано увидеть жестокую смерть матери и быть изнасилованной сворой наемников. – Хуже все равно не будет!
Вечером две принцессы, что пользовались в монастыре немалым авторитетом из-за своего происхождения, собрали монахинь и начали вещать:
- Сестры, сколько еще нам терпеть?! Разве мы рабыни, что с ними обращаются так недостойно? Пойдемте отсюда, будем просить справедливости! Король – наш дядя, он не даст нас в обиду! А мы не дадим в обиду вас! Поддержите нас, и заживем, как люди! А Левбоверу эту окаянную – долой!
- Долой! – закричали сестры, многим из которых монастырская жизнь давно стала поперек горла. Их никто не спрашивал, когда невестой Христовой делал. Вон, в других монастырях, знатные девицы и едят сытно, и работой их не обременяют. Да и, чего греха таить, даже мужчины порой тяготы служения господу скрашивали.
- Идем в Тур! – кричала Хродехильда.- Там нас укроет епископ Григорий! Он святой человек!
- Идем! – поддержали ее сестры, которые в тот момент словно обезумели.
- Куда вы собрались, несчастные! – грозно крикнула Левбовера, которую позвали перепуганные монахини из тех, кто никуда уходить не собирался. – Идите по своим кельям! Иначе наказание будет суровым! Вы пожалеете!
- Наказание! – завизжала Хродехильда. – Я дочь короля! Как ты смеешь обращаться со мной, словно я служанка! Мы уходим
