Он ехал медленно, неторопливо. Во-первых, из-за боязни упасть с седла с непривычки. Во-вторых, из-за страха все-таки нарваться на ярмарку, которая по какой-нибудь причине задержалась в городе. На секунду Вэл даже опечалился, что его действиями заведует страх: даже в город он едет, опасаясь потерять единственную ниточку к магии. А если не получится – как он будет жить?
Задумавшись, Вэл остановил коня, слез, поднял с земли камень, и тронулся дальше. Почти всю поездку он держал камень на ладони, пытаясь хоть немного поднять его вверх. Это самое простое, чему учат детей: перемещение предметов. Намного сложнее – изменять свойства предметов и уж тем более – создавать что-то новое. Вместе с тем с детства вдалбливали мысль: если у тебя появляется, значит, где-то исчезает. Создавать предметы нужно разумно, либо – жертвуя чем-то. Например, связь с никсом можно поддерживать, лишь пожертвовав частью себя. Микроскопической, совершенно незаметной, но частью. Об этом отец Вэла сразу предупредил сына, вручая подарок на десятилетие – хранителя.
– Рик, помнишь день, когда ты у меня появился? – спросил Вэл, чтобы хоть как-то себя занять. Эксперименты с поднятием камушка не удавались.
– Ага. А почему ты вспомнил?
– Просто.
Вэл тогда и подумать не мог, что Рик так отличается от остальных никсов. Надо же, а ведь кто-то раздаривает части своей души для бестолковых хранителей, которые даже говорить едва умеют! Некоторые имеют по двадцать никсов, и, совершенно разленившись, используют их для всего на свете: никсы стирают одежду, нянчатся с детьми, моют пол, штопают сапоги. Половина хранителей при выполнении заданий теряются, и маги набирают новых, снова жертвуя частью личности. Постоянно отрывая маленькие кусочки души, можно и себя потерять.
Поэтому детям не дают личных хранителей. Отец позволил Вэлу взять одного, но только потому, что сам создал и был уверен в Рике. Не могло ли случиться так, что по незнанию Вэл отделил от своей души слишком большой кусочек, подарив ее никсу? Потому-то он и получился такой особенный. Эта мысль пришла в голову только сейчас.
– Посмотри, уже и город видно. Не могу различить, что за ним? На месте ли ярмарка? – спросил Вэл.
Многие повозки торговцы украшали цветастой тканью, поэтому не заметить их было бы сложно. Рик забрался на голову Мистеру Коню, чтобы присмотреться получше, и уверенно заявил:
– Там пусто. Можно ехать.
– У твоего тела такое хорошее зрение? Я думал, оно в точности копирует меня, а я ничего не вижу, – удивился Вэл.
– Украл глаза у другой куколки, – кровожадно усмехнулся Рик. – Какой план?
– Значит так. Сначала ищем торговца…
***
Лавка старого Эдгара уже несколько дней пустовала. Он успел привыкнуть, что на работе можно не только дремать, но и крепко засыпать. Во всем виновата ярмарка – этим летом они зачастили! Сначала приезжали темнокожие торговцы, меркийцы, предлагая изящные тонкие одеяния и курительные средства. Потом гости с Севрена притащили теплые меха на зиму и показывали гостям огромного белого медведя. Он ревел от жары, но его иногда осыпали льдом, и зверь успокаивался. У севрийцев зима почти круглогодично, и поэтому даже холодными весенними вечерами они бродили полураздетые. Им, понимаете ли, жарко! А вот дочка Эдгара на жителей Севрена поглядывала с интересом.
Эдгар закашлялся, вспоминая, как пришлось запереть дочку в комнате, чтобы она перестала бегать к торговцам. Они все, как назло, были молоды и белокожи. Бледные молодые люди всегда нравятся девушкам.
Позавчера приехали торговцы Арканы. Собрали свой лагерь. Казалось бы, что могут предложить местные? Но они продавали еду и заготовки – и как только дотащили свежую еду через всю страну? К тому же, в клетке они держали настоящее полосатое чудовище!
Не удивительно, что из-за этих шарлатанов в лавку Эдгара совсем перестали заглядывать, разве что за самым необходимым. Курящие мужчины надолго запаслись свежим табаком, и им нескоро понадобится подделка, которую городской торговец втюхивает за огромные деньги. Одежды у местных жителей хватит на несколько сезонов. К Эдгару теперь забредали разве что от скуки. Монет в одном из ящичков, который служил копилкой, почти не осталось. Еще и дочка постоянно злится – ходить ей, понимаете ли, не в чем. Эдгар представил, как сообщит ей, что денег нет. Понимающий грустный взгляд в ответ – она всегда его понимает. Лучше бы кричала! Тогда было бы не так погано говорить, что он не сможет купить ей новое платье.
Именно поэтому, увидев в дверях молодого паренька, почти ребенка, старик радостно подпрыгнул. Потом заметил у гостя клеймо лишенца. У таких людей не бывает денег. Если только он не сын состоятельных родителей…
– Чего изволите, уважаемый? – спросил Эдгар, чуть не в ноги кланяясь. Если его надежды оправдаются, он сможет продать сегодня хоть что-нибудь.
– Мне бы… Что, говорите, у вас за лавка?
Парень показался торговцу рассеянным. Он то и дело загребал пятерней светлые волосы, пытаясь убрать их от глаз, да и стоял как-то небрежно, с рукой в кармане, чуть завалившись вбок. А когда начал осматриваться – бродил по всей лавке, разглядывая безделушки и не обращая внимания на дорогие вещи. Значит, не из богатых. Или наоборот? Эдгар никак не мог раскусить мальчишку, а потому не грубил, но и не заискивал. На плече у гостя болтались незакрепленные ремешки. «Зачем это?» – размышлял Эдгар, наблюдая за покупателем.
– В моей лавке вы найдете все, что вам нужно! – заверил старик, обводя рукой помещение. Здесь действительно было все, кроме порядка. Игрушки валялись вместе с одеждой, серебряные вилки болтались в одном ящике с талисманами. Съедобная окара булыжником лежала на огромном листе толстой бумаги – ее даже не потрудились разделить на порции и спрятать. А впрочем, зачем это? Окара не портится, как другие продукты. Раньше она занимала метровый стенд, напоминая громадный белый кирпич, который со временем становился все меньше. Торговец отделял небольшие кусочки себе на пропитание, раз уж денег ни на что другое не хватало. Скоро и эта еда закончится, причем не только для продажи, но и для личного пользования. Похоже, придется по дешевке распродавать товары, чтобы хоть как-то заработать на еду. Все это в случае, если хотя бы немного не прибавится покупателей.
– А у вас есть никсы? – спросил мальчик, и торговец достал сразу несколько шкатулок.
– Конечно! На любой вкус! Вам мальчика, девочку?
– Давайте девушку, – предположил гость и приблизился к шкатулкам.
– Есть сапожник, повар, светлячок, защитник, шпион. Какого вам?
Все шкатулки для хранения никсов действительно выглядели по-разному. Одни – деревянные, украшенные мелкими узорами. Другие – дорогие, из тонкого серебра. Поговаривали, чтобы расплавить этот металл, приходилось зажигать мощнейший огонь, а это может осилить не каждый маг – потому-то металлические украшения ценились дороже остальных. Больше них стоило только золото – его можно было добыть только из другого мира.
