в ларьке воды, Даниил за день дошел до другой части города, к холмику, на котором стоял новомодный ресторан со стеклянными стенами. Мужчина прошёл по тропе, ведущей ко входу, стараясь не наступать на всяких жучков, да гусениц.
Внутри здания кипела жизнь. Официанты подносили еду работягам, завтракавшим перед работой, играла бодрая, но мелодичная живая музыка, бармен разливал по кружкам пиво. Пройдя в центр зала, мужчина глянул за стеклянную дверь, ведущую на террасу, напротив которой, у самого края, на скамье, сидел старый инвалид.
У старика не было левой руки, а на месте правой была замена, которую без должного осмотра от обычной руки было почти не отличить, вместо ног были мышечные импланты, примерно такие же, как и у Даниила, разве что белый гибкий корпус немного пожелтел со временем, а светящиеся синие полосы по шву были закрыты. На левой части лица была покрасневшая обожжённая кожа.
Возле старика сидел худощавый молодой парень с зелёной, как кабачок, кожей. На шее его висел фотоаппарат. Как только Даниил подошел к скамье, паренёк пожал старику руку, схватил фотоаппарат в руки и ушел.
Старик:
– Забавный паренёк. Уличный фотограф, человек с самым живым досугом.
Даниил:
– Не видел его тут раньше.
Старик:
– Он сказал, что ему понравилась картина того, как я, сидя тут, любуюсь видами. Он меня снял, сел рядом, вот мы и разговорились обо всем. Забавный он, и разговоры у него соответствующие.
Даниил:
– Раньше ты с трудом общий язык с «особенными» находил.
Старик:
– Надо же делать шаги, они теперь тоже часть общества, разношёрстая, разноцветная, но часть. Меня больше интересует вопрос, почему ты так поздно?
Даниил:
– Поймали меня вчера, всю ночь им легенду твою рассказывал.
Старик:
– Вот уж не ожидал я, что наши посиделки пьяные могут к чему-то хорошему привести.
Даниил:
– Что верно, то верно. Ты подшофе не можешь эту историю никогда упустить, я аж чуть ли не наизусть ее выучил.
Старик (посмеиваясь):
– Ладно тебе, болтун, заказ принёс?
Даниил:
– Ну а как иначе, я своё слово держу.
Даниил высунул из-под куртки стальной имплант руки и протянул ее старику. Тот достал из барсетки силой запиханный механизм, схожий с коленом на его ноге, но уже, и прислонил его к обрубку левой руки.
Старик (с азартом):
– А ну-ка, крепко прижми её сюда.
Мужчина крепко прижал старую руку к локтевому импланту, который тут же стал ее вращать и регулировать, после чего успокоился и дал над собой контроль.
Старик (вытирая слезу):
– Спасибо тебе, сосед, как влитая сидит.
Даниил:
– На здоровье, только в следующий раз, как в спор проиграю, дореинкарнационный музей я грабить не пойду.
Старик:
– Мне оттуда больше ничего и не надо.
Даниил кивнул и вальяжно ушёл. Старик продолжил сидеть на скамье, любуясь видами с ныне высочайшей точки в городе, откуда была видна чуть ли не каждая улица. Город стоял посреди леса из необычных деревьев, похожих на мангры, но с листьями, отдающими голубым блеском. С шести точек на зданиях лежали кабели, всю начинку из которых давно вытащили и пустили на металл для производства.
Вечерело, а дедушка продолжал сидеть, скрестив руки, в которых держал кусок какой-то ткани. Люди, сидящие в ресторане, все шептались и шептались, что же этот милый старичок сидит тут круглые сутки в одиночестве, ведь никому он ещё в беседе не отказал.
Под лучи алого заката народ стал возвращаться по домам, но несмотря на это, вечер был самым нагруженным для заведения временем суток.
Внезапно к деду подошёл старый бригадир, выглядевший лет на 20 старше, но за счет практически полностью заменённого торса с виду его можно было принять за мужчину в самом расцвете сил.
Старик:
– Добрый вечер, уважаемый, как ваше имя?
Мужчина улыбнулся, сел рядом, достал из кармана старую пыльную белую перчатку с красным прямоугольником.
Мужчина:
– Стоит ли мне напоминать о том, что я говорил тебе когда-то, что найду тебя, чего бы мне это ни стоило.
