— Все эти разговоры о бунте, это серьезно, да? — спросила София Криса, когда они проводили гостей.
— Врать не буду — это настолько серьезно, что плантаторы хотят объединиться для защиты. Но я надеюсь, что до бунта все-таки не дойдет. А если и дойдет, то в «Сансет Хилл» рабы будут уже свободны, и у них не будет причин бунтовать. Уже вовсю идет ремонт их жилищ. Я хочу, чтобы мои люди знали, что я забочусь о них. Надеюсь, они останутся работать здесь за плату, когда станут свободными. Крис было повернулся, но София тронула его за руку.
— Нет, постой. Будь любезен, объясни, почему Честеры считают нас женихом и невестой. Ты должен был сказать им правду, а не оставлять меня наедине с леди Агатой.
— Пойдем в кабинет, — вместо ответа буркнул он. — Надо поговорить.
— Еще как надо, — ядовито заметила София, следуя за ним.
— Присаживайся.
— Спасибо, я лучше постою.
— Как хочешь, — он прошелся по комнате и повернулся к ней. — Я сказал, что ты моя невеста, чтобы сохранить твою репутацию. Лорд Честер слышал о том, что заявлял Ригби, и сначала поверил ему. Я объяснил, как все обстоит на самом деле. И вынужден был сказать, что ты моя невеста.
— Вынужден? — вспыхнула София. — Лжешь! Впрочем, тебе теперь расхлебывать!
— Боюсь, что это невозможно, София, и нам действительно придется пожениться. Но у тебя есть выбор. Ты или выходишь за меня, или уезжаешь в Англию. Если наша свадьба расстроится, ты уже не найдешь здесь работу. Ты ведь живешь в моем доме, а значит, все ждут свадьбы. Если ты уедешь от меня, твоей репутации конец.
— Что ж, не в первый раз. Кроме того, мы оба знаем, что ты не хочешь жениться на мне.
Он пожал плечами.
— То, что я хочу, уже не имеет значения, все ждут свадьбы. Судьба снова свела нас вместе, и надо попробовать извлечь из этого хоть что-то.
Она вглядывалась в его лицо.
— Но это не значит, что ты должен жениться на мне. Я ведь тебе даже не нравлюсь.
— Пусть будет, как будет. Ты живешь в моем доме, а я забочусь о тебе. Рано или поздно это случится. И скорее первое.
София просто отказывалась верить. Неужели он думает, что она согласится, зная, что он не хочет этого? Разве сможет она любить его и жить с ним без взаимности?
— Нет, Крис, я не выйду за человека, который не хочет меня.
— Не хочет? О нет, я хочу тебя. Можешь не сомневаться. Одной ночи вовсе не достаточно.
Слова Криса ошеломили Софию, хотя она им не поверила. Он не оставил бы ее скучать целыми днями, если бы хотел ее. Он бы не избегал ее и не отмалчивался за ужином. И не пытался бы отправить обратно в Англию.
Софии очень хотелось верить, что она нужна ему. Господи, она безумно хотела, чтобы так было! Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать его губы. Она хотела, чтобы он снова занялся с ней любовью. Именно любовью, и чтобы ему хотелось того же.
Она облизнула пересохшие губы.
— Докажи, что хочешь меня, Крис.
Сначала она подумала, что он не ответит, но в следующий миг в нем что-то словно надломилось, и он обнял ее с безумной страстью, целуя в губы.
Это нельзя было назвать нежным поцелуем, но Софии было все равно. Наконец он проявил хоть какие-то чувства после стольких дней безразличия. Он целовал ее страстно, жадно впиваясь в губы. Он сжал руками ее ягодицы и притянул к себе. Она почувствовала эрегированный член, прижимавшийся к телу, и внезапно вспомнила, где они находятся. С ее губ сорвался хриплый звук, и она попыталась оттолкнуть Криса. Он с неохотой отстранился от Софии, впившись пальцами в ее плечи.
— И что, ты до сих пор думаешь, что я не хочу тебя? — бросил он. — Можешь не сомневаться, я хочу тебя, и мы поженимся.
София и соображала-то с трудом, не говоря уже о том, чтобы что-то ответить. Она чувствовала, что у нее припухли губы, чувствовала, как болят синяки. Девушка была полностью выбита из колеи и только смотрела на него, не в силах говорить. Крис, наконец, отпустил ее и молча вышел из кабинета.
Она не понимала, что происходит. Он сто раз говорил, что не хочет ее присутствия в своей жизни, а теперь вдруг решил жениться. И почему его так волнует ее репутация, если он сам когда-то погубил эту самую репутацию?
* * *
Крис был зол на самого себя, а еще больше на Софию. Он, конечно, сам виноват, что в разговоре с Честером упомянул о браке. Но если бы она не оказалась на его корабле, он никогда бы не попал в такую дурацкую ситуацию.
Он говорил себе, что брак с Софией не означает, что он должен заботиться о ней. У него забот и так хватает — плантация, винокурня, рабы. София вовсе не является обязательной частью его жизни или его счастья.
Крис зашел в кабинет и, грохнув дверью, уселся в кресло за столом, чтобы просмотреть деловые бумаги. Но сосредоточиться на них было невозможно. Он знал, что лжет самому себе. В одном она уж точно незаменима. Он хотел засыпать с ней и просыпаться с ней, хотел чувствовать ее тело и ее поцелуи.
Но именно поэтому был уверен в одном — он никогда не позволит, чтобы София знала, как отчаянно нужна ему. Иначе она снова будет дурачить его, как и семь лет назад.
* * *
Несколько дней Крис не говорил с ней о браке и вообще почти не разговаривал, как и раньше. София решила, что он все-таки отказался от этой идеи, и даже хотела попросить отвезти ее в Кингстон, узнать у мистера Ладлоу, нашел ли он ей место.
Как-то за ужином она заговорила с ним:
— Я хотела бы съездить в город. Мундо может отвезти нас с Катиной на фургоне, если ты позволишь.
Он не ответил.
— Крис…
— Я слышал. Я сам отвезу тебя в город. Тебе нужен новый гардероб. Не хочу, чтобы говорили, что я скуплюсь на платья своей невесте.
София безнадежно вздохнула.
— Я-то думала, ты отказался от этой мысли и понимаешь, что это невозможно.
— И почему ты так подумала?
— Твое отношение говорит само за себя. Ты едва замечаешь меня, не говоря уж о том, чтобы разговаривать со мной.
— У меня голова занята совсем другим.
— Ты все еще опасаешься бунта?
— И это тоже. В Кингстоне ты сможешь позаботиться о своем гардеробе, пока я буду заниматься делами. Нужно побыстрее закончить с формальностями и освободить рабов, пока не стало еще хуже. У меня уже четверо сбежали к маронам в горы.
— Ты собираешься заявить об их побеге?
— Нет, все равно они скоро станут свободными и сами будут выбирать, как поступить. Можешь быть готова завтра к девяти утра? Ты возьмешь одну из моих лошадей, а Катина поедет в фургоне с Мундо.
— Я буду готова, — пообещала София. — Но не могу принять твоей благотворительности. Ты же знаешь, я никогда не смогу вернуть деньги, которые ты тратишь на меня.
