Мужчина в твидовом пиджаке поклонился Дронго. От вниманияДронго не укрылось и то обстоятельство, как поморщилась жена Харрисона при егогрубых высказываниях о творчестве Слейтера.
— Вот эти, — показал Харрисон на сидевших за столом, — моиблизкие родственники. Мой сын Роберт и его супруга Клаудиа. Она еще вдобавок иитальянка. Никогда не думал, что в моей семье появятся «макаронники».
При этих словах Клаудиа побледнела, а Роберт нахмурился, нерешаясь возразить отцу.
Роберт был похож на отца. Высокий, широкоплечий, он тем неменее не имел такого тяжелого подбородка и кустистых бровей, как отец.Наоборот, лицо у него было скорее аристократическое, с тонкими, правильнымичертами.
Впечатление немного портили чуть выпученные отцовские глазаи не поддающиеся расческе вьющиеся кудри, которые у отца были гуще и темнее.
Клаудиа, как все итальянки, была темноволосая, имела ровныйпрямой нос, большие печальные глаза, выступающие скулы. Чуть опущенные уголкималенького рта придавали ее лицу какое-то трагическое выражение безысходности.Дронго обратил внимание, как безвкусно она была одета — в зеленое платье икоричневые, очень дорогие сандалии.
— Вон те, — показал Харрисон, чуть смягчая тон, — тоже моиродственники, но дальние. Эта молодая девушка, Марта, моя племянница или что-тов этом роде. А этот шалопай — ее муж, Гарри Холдмен. Я принял его в своюкомпанию, но пока пользы от него не очень много.
Молодая девушка улыбнулась, и Дронго приятно поразился ееоткрытому, дружелюбному взгляду. Казалось, она даже не реагировала надвусмысленные шутки своего дяди. Ее муж также очень любезно поклонилсяпришедшим.
Он тоже обладал высоким ростом, но был более подвижен иодновременно более спокоен, чем сын Харрисона.
В женщине Дронго сразу понравились глаза — какие-то зеленые,искрящиеся, словно глаза тигрицы в темной глуши джунглей. Красивый разрез глазвыгодно дополняли каштановые волосы, аккуратно уложенные в прическу.
— Вот это вся моя семья, — закончил Харрисон, потирая руки.— А теперь прошу всех к столу. Иначе Шарлотта будет крайне недовольна.
— Кто такая эта Шарлотта? — спросил Дронго у Росса.
— Его служанка. Она служит у него уже лет пятнадцать, — тихоответил Стивен.
Они сели за стол. Во главе стола оказался сам хозяин. Справой стороны сидели его жена, Боб Слейтер, мистер Холдмен и его супруга. Слевой стороны разместились Роберт и Клаудиа Харрисоны, а также двое гостей. Вовремя ужина хозяин дома старался несколько воздерживаться от своих грубыхшуточек, оскорблявших достоинство присутствующих.
«Надо будет обязательно уехать сегодня же вечером, — подумалпро себя Дронго. — Зачем надо было приглашать меня в такую даль?» — недоумевалон.
Словно отвечая на его вопрос, Харрисон сказал:
— Я пригласил вас, мистер Леживр, по весьма необычному делу.Несколько месяцев назад при таинственных обстоятельствах у меня пропалидокументы из моего сейфа в кабинете в Лондоне. Мой охранник клятвенно уверял,что ничего не видел. Однако я все-таки не поверил ему и сам провел дознание.Бедняга до сих пор лежит в больнице. Хотя, впрочем, мы с ним быстро поладили.
При этих словах Анна Харрисон взглянула в упор на Дронго, ион, заметив бешенство в ее прекрасных голубых глазах, едва не поперхнулся.
— Полиция, — продолжал Харрисон, — ничего не смогла найти.Впрочем, криминалисты уверяли меня, что там действовала не отмычка, а мойсобственный ключ. Каким образом эти документы пропали, Скотленд-Ярд так и несмог объяснить. Дело расследуется уже третий месяц, но оно зашло в тупик. Я быне обращался к вам, но эти документы мне очень нужны, мистер Леживр. Если высогласитесь взяться за розыски данных документов, я выплачу вам любой гонорар,хоть миллион фунтов стерлингов.
— К сожалению, — аккуратно вытирая салфеткой губы, сказалДронго, — я не занимаюсь частной практикой. Очень сожалею.
— Подумайте, мистер Леживр, — поднял большой палец правойруки Харрисон, — миллион фунтов. Это огромные деньги.
— Очень сожалею, что вы не сказали об этом еще по дороге.Иначе я не стал бы сюда ехать, — отчеканивая каждое слово, сказал Дронго. Приэтих словах Роберт повернулся к гостю и впервые с интересом посмотрел на него.А Марта, сидевшая напротив, наоборот, сочувственно улыбнулась.
— Ну-ну, — примирительно сказал Харрисон, — если не хотите,найду другого. Вы же ученый. Для вас такое преступление просто клад. Раскрылибы его и снова попали бы во все газеты, — решил сыграть на тщеславии Харрисон.
— Еще раз прошу меня извинить, но я действительно непрактикую.
— Жаль, — вздохнул хозяин виллы, — ничего, я найду Другого.Очень жаль, что сам Стивен занимается только бумажками, а не живыми людьми.Иначе я попросил бы Росса заняться этим преступлением.
Росс выдавил из себя улыбку, стараясь не встречаться глазамис Дронго.
— Кстати, — оживился Харрисон, — я вспомнил о докладе Россана конгрессе. Ведь это он говорил, что нет такого преступления, которое нельзяраскрыть. Есть только плохие следователи.
«Однако память у него хорошая», — отметил Дронго.
— Да, — согласился он, — об этом говорят, но в чистотеоретическом плане.
— Жаль, — вздохнул Харрисон, — очень жаль. Иначе я бы точновыяснил, кто из членов моего семейства имеет такую дурную привычку лазить в мойсейф.
При этих словах все промолчали, даже супруга хозяина не решиласьвставить ни слова.
— У вас неплохая вилла во Франции, — решил поменять темуразговора Дронго.
— Да, — быстро согласилась Анна Харрисон, понявшая намерениегостя, — но, к сожалению, мы не успели еще ее отремонтировать. Только первыйэтаж.
— Вы недавно взяли эту виллу? — спросил Дронго.
— Откуда она знает? — грубо перебил жену Харрисон. — Онатолько два года как моя жена, а эта вилла у меня уже пятый год.
Анна Харрисон не произнесла ни слова, с силой закусив нижнююгубу.
Очевидно, она вторая жена хозяина или третья, понял Дронго.Впрочем, это было ясно с самого начала, едва Харрисон представил своего сына,по возрасту годившегося своей мачехе в старшие братья.
— У вас замечательная вилла, — сказал примирительным тономБоб Слейтер, — особенно эта комната дьявола.
— Какая комната? — не понял Дронго.
— О, — оживился Харрисон, — это примечательная комната. Онанаходится на первом этаже в самом конце коридора. Бывший хозяин виллы хранилтам разного рода инструменты, предназначенные для «выбивания истины». Там былидаже знаменитый испанский «сапог» и итальянские «ножницы» для еретиков. Ксожалению, продав мне виллу, он продал эти вещи на отдельном аукционе. И сейчасэта комната пустует. Но я намерен восстановить ее в полном объеме.
