20 декабря 1916 г. Апрелев получил чин старшего лейтенанта [27]. В. И. Дмитриев высоко оценивал его работу во Франции. В письме, адресованном ему от 5 (18) апреля 1917 г. он писал: «Вы напрасно на себя наговариваете. Если бы все делали половину того, что делали Вы за Ваше почти 1–местное пребывание во Франции, то русский флот давно был бы первым в мире…Не огорчайтесь, что Вам не удается заняться борьбою с подлодками…» [28] Апрелев находился во Франции до 26 июля 1918 г. В этот день он выехал в США на пароходе «Рошамбо» и прибыл в Нью–Йорк в самом начале августа. Затем он отправился в Вашингтон. В1918—1919 гг. он занимал должность помощника морского агента в Японии [29].
В августе 1919 г. Борис Петрович был послан в Рим, где он должен был занять должность помощника морского агента в Италии, капитана 1–го ранга (1920 г.) О. А. Щербачева Все военно–морские агенты за границей, не признавшие большевистской власти, номинально подчинялись Морскому министерству омского правительства А.В. Колчака. Приказом адмирала Колчака от 29 августа 1919 г. Апрелев получил чин капитана 2–го ранга. [30] По дороге на Апеннинский полуостров он должен был отвезти бумаги командованию Белой армии в Таганрог. В Таганроге Борис Петрович серьезно заболел и прибыл в Рим только к февралю 1920 г, откуда переехал в Белград, где стал исполнять обязанности морского агента в новообразованном государстве — Королевстве СХС [31].
Военно–морские агенты, в распоряжении которых находились денежные суммы, старались, как могли помогать русским морякам, оказавшимся на чужбина Участвовал в этом и Б. П. Апрелев, хотя его жизнь в этот период нельзя назвать устроенной.
«Насколько трудно положение здесь моряков, [можно] судить хотя бы по примеру Б. П. Апрелева, который, получая даже содержание (правда, очень скромное, установленное для нею Щербаневым), содержа мать и ее компаньонку, вынужден жить вместе с братом за городом в сарае (факт) бесплатно у своих знакомых, которым он уплачивает только за стол какие‑то пустяки. Только таким образом он сводит концы с концами, причем мать он вынужден был отправить в глухую провинцию из экономии*—отмечал в частном письме, адресованном В. И. Дмитриеву из Белграда от 1 августа 1921 г. один из современников [32].
Но, несмотря на все трудности эмигрантской жизни, именно в этот период Б. П. Апрелев начал заниматься литературной деятельностью. 5 ноября 1921 г., находясь в Париже, он пишет В. И. Дмитриеву: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович! Посылаю третий очерк — «Темная ночь». Я начал четвертый. «Морские офицеры», их страда и характеры. Уехать пока не могу, ибо здесь материалы. Хотелось бы поговорить с Вами лично»? [33].
О его человеческих качествах ярко свидетельствует отрывок из письма В. И. Дмитриеву от 21 июня 1920 г. «…К нам сюда просится для проезда в Крым капитан 2–го ранга Дашкевич–Горбацкий, «военно–морской агент гетмана Скоропадского» в Вене. Пишет, что он всегда был русский, и чтобы не осудили ею, что из‑за куска хлеба он пошел на должность агенмора в страну врагов наших и т. д….Дело прислано ко мне на заключение. Буду советоваться со своей совестью и думаю, что по–божески надо сказать, что Бог с ним, пусть едет — не правда ли, дорогой Владимир Иванович. Ибо нет никого в России, кроме бывших в строю или (не все) за гранящей, кто так или иначе не кривил своей совестью ради куска хлеба, или, грубее говоря, ради своею собственного эгоизма и желудка. Это наш грех национальный и, следовательно — нельзя за это казнить отдельных людей, надо или всех простить или всех повесить…» [34] Забегая вперед, скажем, что подобное отношение к своим соотечественникам, даже воевавшим на другой стороне, Борис Петрович сохранил и в эмиграции. В 1930 г. он написал открытое письмо, адресованное своему соплавателю по линкору «Император Павел I» — А. А. Соболеву, бывшему офицеру Российского флота, видному деятелю РККФ, бежавшему на Запад с должности советского военно–морского агента в Швеции в 1930 г. [35] «Прежде всею я спешу вас заверить, что лично я вас, как и вообще всех тех, кто остался «там» совершенно не обвиняю. Лично я с вами говорю не в качестве «героя», каковым не являюсь ни в коей степени, ни в качестве «политического деятеля» — каковым являюсь еще менее.
Пишу я вам просто, как морской офицер, зная великолепно, что выйдя из нашей среды, и из нашей школы с ее многовековыми традициями, значительно более сильными, твердыми и опытом истории проверенными, чем традиции компартии, вы, конечно, в корне сохранили именно эти основы., а не навязанные вам во время вихря разрушения мысли….
Радуюсь за вас, что вы оторвались от этого сумасшедшего миража. Надеюсь, что Господь вам поможет стать дельным, толковым работником, каковые только и нужны будущей России», — писал Апрелев [36].
После окончания Гражданской войны Б. П. Апрелев некоторое время находился в Белграде «В августе 1924 г., с благословения Митрополита Антония, Б[орис] П[етрович] предпринял паломничество на Св[ятую] гору Афон. Об этом паломничестве, оставившем на нем глубокое впечатление и давшем большой толчок к углублению его религиозных чувств, он оставил интереснейшее описание. Самое глубокое впечатление на него произвели беседы с иеросхимонахом о[тцом] Феодосием и братом Антонием в келиях–пещерах на Карульской скале» [37]. С 1925 по 1929 г. Апрелев жил в Париже, где входил в состав местной кают–компании.
В 1929 г., по поручению Высшего монархического совета в Харбин, для изучения возможностей ведения вооруженной борьбы с СССР на Дальнем Востоке, отправилась группа офицеров под руководством капитана 1–го ранга К. К. Шуберта. В ее состав входили и братья Б. П. и Ю. П. Апрелевы [38]. В вылазках на территорию советской России, скорее всего, Б. П. Апрелев участия не принимал (информации об этом не имеется), но он остался в Китае, где прожил до 1949 г. Апрелев активно участвовал в работе военных организаций Русского Зарубежья — возглавлял в Шанхае группу Русского общевоинского союза, 1936—1946 гг. состоял в кают- компании (в 1939 г. в Совете старейшин).
