Не требуется особенно живого воображения, чтобы сообразить, что ваши шансы на спасение в случае гибели судна очень и очень невелики. И нетрудно было догадаться, что по крайней мере половина судов конвоя будет потоплена, а может быть, и больше.
55 шансов из 100 на смерть — не слишком ободряет. Или мгновенная смерть в пламени взрыва мины, бомбы или торпеды. Или более медленная смерть от холода в ледяных водах Арктики, где температура лишь на доли градуса выше точки замерзания. Или мучительная смерть от удушья, когда ты идешь на дно…
Ледяной ветер забирается под одежду, заставляет слезиться глаза, люди невольно вздрагивают и ежатся. Постепенно волны становятся все выше, когда конвой выходит из-под прикрытия стены Гебридских островов. Корабли начинают судорожно раскачиваться, рыскать и нырять. Для вахтенного офицера необходимость сохранять свое место в строю превращается в настоящий кошмар. Рулевой выбивается из сил, чтобы удержать корабль на курсе. А моряки, сменившиеся с вахты, пытаются хоть немного поспать.
Корабли в соседней колонне теоретически находятся на расстоянии 1000 ярдов — менее 5 длин корпуса. Идущий впереди корабль опять же теоретически находится в 400 ярдах. Они не несут никаких огней, которые помогли бы вам ориентироваться. Минута или две хода, сбившись с курса, лишние пол-узла скорости — и в результате столкновение. Или вы уже потеряли конвой из вида. Высокие волны с грохотом бьют в борт. Ветер все сильнее давит на огромные ящики с бомбардировщиками, установленные на палубе. В таких условиях корабль может рыскать на курсе до 20 градусов, но никто не обвинит в этом рулевого.
И словно мало этого, конвой должен выполнять противолодочный зигзаг. Специальный хронометр с подсоединенным звонком подает сигнал. Перед вахтенным офицером лежит расписанная коммодором схема зигзага, поэтому после звонка он должен выполнить поворот в нужную сторону на определенный угол.
Кораблям эскорта приходится еще хуже, особенно корветам и траулерам. Целыми днями при сильном волнении они напоминают больше заливаемые прибоем скалы, чем корабли. Волны накрывают их «с головой», делая невозможным пребывание на верхней палубе.
Такой была картина в начале путешествия. Вскоре, как мы еще увидим, появится новая грозная опасность в виде ледяной корки, постепенно покрывающей палубы, орудия, рубки, антенны — все предметы, куда могут долететь брызги волн. Впрочем, остальное обрастало льдом точно так же, потому что постоянно моросил дождь, смешанный с мокрым снегом. Такая мерзкая слякоть при температуре чуть ниже нуля была самым неприятным. Эта погода практически постоянно стояла в водах к востоку от Исландии. Из относительно теплых туч лился дождь, но по пути его подхватывал ледяной ветер, и как только капли падали на палубу, они немедленно замерзали.
Этот лед был одним из самых опасных врагов, так как резко увеличивался верхний вес корабля. А ведь конструкторы совсем не предусматривали появление этих добавочных тонн. Увеличение верхнего веса означало, что теперь кораблю постоянно грозит опасность перевернуться. Когда корабль кренился под ударом волны, он каждый раз делал неприятную паузу перед тем, как начать выпрямляться.
Здесь против человека ополчилась сама природа. Для конвоев, следующих в северную Россию, всегда было крайне сложно выдержать график. Но оставалась еще проблема сохранения боеспособности. Нужно было постоянно очищать ото льда орудия, торпедные аппараты, бомбосбрасыватели. Нужно было экономить драгоценное топливо. Нужно было вовремя заметить врага, что во мраке полярной ночи совсем непросто. Словом, нужно было делать очень и очень многое. «День» в этих широтах выглядит довольно странно. Просто южный горизонт на 3 или 4 часа становится чуть светлее — и только. К счастью, на английских кораблях уже появился радар. Но пока еще это было ненадежное и своенравное устройство.
Пока орудия молчат, пока не виден противник, у моряков есть время подумать, и тогда перед ними встает призрак смерти. Пока что неясный и расплывчатый. Люди боятся за своих близких, оставшихся на берегу, представляя, как бездушная бюрократическая машина сомнет всю их жизнь. Перед мысленным взором невольно всплывает тягостная картина: дрожащие руки вскрывают конверт казенной телеграммы. На бланке отпечатаны стереотипные сухие слова: «Министерство военного транспорта с сожалением извещает…»
Когда начинается стрельба, даже если это происходит на противоположном фланге конвоя, смерть принимает иную форму. Она становится персональной. Каждый взрыв, каждое пылающее судно, перевернутый спасательный плотик в бурном море приобретает совершенно определенное значение.
Когда смерть подступает ближе, она еще раз меняет свой облик. В человеке зарождается всепоглощающий страх. Причем, если он не трус от природы, это страх самого страха. Человек боится, что его обвинят в трусости, поэтому он остается у орудия, хотя больше всего ему хочется сбежать куда-нибудь. Он просто стоит и ждет приказа. Если говорить честно, чаще всего именно этот страх заставляет людей быть храбрыми. Неписаные традиции, гордость, стыд перед товарищами оказываются сильнее страха смерти.
Но моряки конвоя JW-51B, шедшего на север от Батт-оф-Льюиса в мрачные штормовые просторы Северной Атлантики, ни о чем подобном не думали. Хотя они об этом не подозревали, они вскоре окажутся в эпицентре событий, которые будут иметь колоссальные последствия.
Это был маленький конвой, однако через несколько дней вокруг него разыгралась битва, которая коренным образом изменила весь ход войны на море. Поэтому мы должны более детально рассказать, почему этот конвой вышел в море, какие причины вынудили немцев атаковать его, и почему исход морского боя имел такие далеко идущие последствия. Война — это не только стрельба, героизм и жестокость. Гораздо больший интерес для историков и вдумчивых читателей представляет ход мыслей человека, на который влияют события далекого детства, его окружение, любовь к жене или отсутствие жены… Его действия определяются множеством сиюминутных побуждений, которые тяжело объяснить, не обращаясь к терминологии психиатрии и психоанализа.
В этом плане самым зловещим и непредсказуемым персонажем выглядит Адольф Гитлер. Его желания и поступки нельзя игнорировать. Очень много было написано о его деятельности в годы войны как верховного командующего германской армией, но гораздо меньше известно о нем как о верховном командующем германским флотом. И сейчас мы немного расскажем о флотоводце Гитлере.
Глава 2. Главнокомандующий
Так кто же такой был Гитлер? До войны и в ходе ее очень и очень многие оставили свои противоречивые воспоминания о фюрере. Почти все они были его врагами или общавшимися с ним дипломатами. На воспоминания первых мы не будем обращать внимания, так как они имели зуб на Гитлера, а вот вторых послушаем. Впрочем, сегодня окончательно стало ясно, что ошибались и те, и другие.
Лощеные, культурные, образованные дипломаты стали в тупик, когда столкнулись с этим невысоким человеком с тусклыми глазами и невзрачным лицом. Ведь он казался им вульгарным недалеким обманщиком.
Гитлер был величайшим оппортунистом. Азартный игрок, он превосходно чувствовал момент, когда следует нанести удар. В годы войны весь мир считал его проницательным военачальником, человеком, который создал великолепный план построения Тысячелетнего рейха. Годы спустя, уже после войны, изумленный мир обнаружил, что ничего подобного не было. Гитлер оказался всего лишь удачливым игроком, который умело пользовался промахами противников.
