Мама от такого моего самоуверенного заявления даже села.
— Не может быть! — воскликнула она. — Ушам своим не верю.
Я же, преисполненный достоинства, протащил своё богатство в комнату и тотчас же принялся листать справочники. Однако скоро мой энтузиазм поугас. Справочники состояли из каких-то скучных таблиц, непонятных текстов и нудных правил. Я просмотрел ещё несколько книг и заметно приуныл. Перспектива стать отличником отдалялась на неопределённое время.
— Иди, отличник, мой руки, — сказала мама, — обедать будем.
А мне от расстройства даже есть расхотелось. Я-то уже воображал, что с завтрашнего дня стану отличником, а оказалось, что для этого взять в библиотеке справочники мало.
За столом я сидел такой квёлый, что мама забеспокоилась.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она и приложила руку к моему лбу.
— Хорошо, — ответил я. — Так хорошо, что дальше некуда.
— Почему ты так говоришь? — встревожилась мама.
— А как мне говорить? Хотел стать отличником, но теперь вижу, что переоценил свои возможности.
— Ну-у, — протянула мама, — ты напрасно упал духом. Человеческие возможности безграничны. Вот взять, к примеру, нашего папу. На соревновании в своём институте он поднял штангу весом гораздо большим, чем предполагалось.
— Так это в соревновании, — возразил я. — Когда народу много, рекорды ставить легче. А одному становиться отличником знаешь как скучно. Слушай, мам, — пришла мне в голову хорошая мысль, — а давай я к Лёшке сбегаю. Вдруг и он захочет стать отличником. Вдвоём нам будет легче.
— Сомневаюсь, — покачала головой мама. — Сдаётся мне, не захочет твой дружок отличником становиться.
Как в воду глядела. Прибежал я к Лёшке, позвонил в дверь, никто мне не открывает. Ещё раз позвонил, долго палец на кнопке держал. Куда это он, гадаю, запропастился? Такой важный момент, а его нет. Уже хотел уходить, но тут дверь распахнулась, и на пороге появился Лёшка.
— Чего раззвонился на всю Ивановскую? — зашипел он.
— Я же не виноват, что ты глухой.
— Сам глухой. Ишь заявился и звонит, как себе домой, — напустился на меня Лёшка. — Чего тебе надо?
— Ничего теперь уже не надо, раз ты меня так встретил, — рассердился я. — А я-то спешил к нему, как к путному, хотел отличником его сделать, а он вон как!
Тут Лёшка упёрся руками в бока и как захохочет, будто ненормальный:
— Он меня отличником собрался делать. Ой умора! Ой не могу!
А сам-то, сам-то у Верки всегда списывает. Ты что же, теперь и для меня будешь у неё списывать?
Ну тут, сами понимаете, не стерпел я его насмешек и сказал:
— Раз так, оставайся дураком. Я один отличником буду.
— Тоже мне отличник! Таблицу умножения сначала выучи.
Взъерошенный и недовольный, вернулся я домой.
— Ну всё ясно, — сказала мама. — Придётся тебе одному карабкаться на вершину знаний.
Я сел за стол и задумался. Мне очень хотелось стать отличником, но с чего начать, я не знал. А мама, словно прочитав мои мысли, посоветовала:
— Ты сначала уроки на завтра выполни, как положено. А там видно будет.
Я принялся за уроки. Весь вечер убил на это. Когда же наконец сложил в портфель последний учебник, то с удивлением заметил, что на часах уже девять. «Ого, — прикинул я, — если так заниматься каждый день, то и передохнуть некогда будет: погулять, книжку почитать, телевизор посмотреть». И тогда я решил, что отличником, конечно, в любое время стать могу, но зачем мне это надо? Хлопотно это и, к чему лукавить, трудновато.
На следующий день Наталья Борисовна вызвала меня к доске решать задачу. Я быстро и бойко начеркал на доске решение и, крайне довольный собой, положил мел.
— Молодец, Миша! — похвалила меня учительница. — Сразу видно, что дома занимался. Вот всегда бы так. С твоей-то головой да при надлежащем усердии ты бы уже давно мог стать одним из лучших учеников.
— Да уж прямо-таки лучшим! — выкрикнул с задней парты Лёшка. — Лучший из худших.
— А тебе, Лёша, я только могу посоветовать брать пример с твоего товарища, — сказала Наталья Борисовна и поставила мне в дневник заслуженную пятёрку.
Спросили меня и на природоведении. И я так здорово отчеканил весь урок, что учительница несколько секунд смотрела на меня, не в силах поверить, что отвечал я.
— Да что это случилось с Мишей Клюшкиным?! — воскликнула она. — Я на него сегодня нарадоваться не могу. Буквально на каждом уроке поражает меня своими знаниями. До чего же приятно, когда ученики так добросовестно готовят домашние задания!
Я стоял и краснел. Впервые мне было и приятно, и неловко одновременно. Особенно стеснялся я сейчас своего класса, который с недоумением и интересом взирал на меня, будто я был новенький. А Лёшка, будь он неладен, опять крикнул:
— Подумаешь, умник! Один-то раз и я выучить могу.
— А что же не выучил? — живо откликнулась на его реплику Наталья Борисовна. Лёшка помялся и сказал:
— А меня эта тема не интересует.
— Ну хорошо, подождём, когда наконец тебе встретится интересная тема, и с удовольствием выслушаем твой завораживающий рассказ. Но пока, увы, похвалить тебя не за что.
Честно говоря, быть отличником мне ужасно понравилось, и я уже стал, было, подумывать, не стоит ли помучиться с домашним заданием ещё разок ради таких торжественных минут. Даже представил, как стану лучшим учеником школы, как со мной персонально за руку будет здороваться наш директор, как будут меня снимать на телевидении, а моими портретами запестрят все газеты, как вдруг мои радужные мечты с треском разбил Лёшка.
— Ну что, в отличники, значит, выбился? — язвительно спросил он, подходя на перемене к моей парте.
— А тебе что?
— Ничего. Просто как не совестно заботиться о своём благополучии, когда рядом человек погибает.
Я в испуге оглянулся:
— Кто погибает? Где?
— Я погибаю, — ответил Лёшка.
— А что с тобой?
— Да со мной-то всё в порядке, — вздохнул он. — С родителями беда. Посмотрели мой дневник и испугались.
«Да уж», — хотел было поддакнуть я, но Лёшка продолжал:
— Решили взяться за меня всерьёз. Говорят, я так опустился, что ниже некуда.
— Ну а я здесь при чём?
— Как это при чём? Друг называется. Ты вчера ко мне приходил?
— Приходил.
— Я двери не открывал?
— Не открывал.
— А почему?
— Откуда же мне знать?
— А ты спроси.
— Ну спрашиваю.
