Море было совсем рядом. Оно сообщалось с Ленкой через этот асфальт, через убегающего мальчишку, оно проходило даже сквозь бабушек, и те становились будто бы прозрачными.
Лежа на кровати, Ленка ждала, пока бабушки выспятся в дневной зной, и думала, какое может быть имя у этого мальчишки – ведь она так и не спросила, как его зовут. Имена подбирались какие-то странные, сплетались друг с другом, и проснулась Ленка только тогда, когда мальчишка тряс ее за плечо.
– Твои бабки еще спят, – зашептал он. – Пойдем кричать под окнами.
– Зачем? – сонно удивилась Ленка.
Мальчишка пожал плечами:
– Обычная профилактика.
Профилактику Ленка уважала, и потому кивнула растрепанной спросонья головой, тихо выковыряла из-под кровати сандалии, но не стала их надевать, и босиком выбралась из комнаты следом за мальчишкой. Тот встал под окном и завопил:
– Морррр-р-р-р-е-е-е-е!!!!! – и толкнул локтем Ленку, чтобы та поддерживала.
Ленка набралась смелости и зарычала в одно из бабушкиных окон:
– Крррррррымммммм!!!
А потом они крикнули вместе:
– Спасайся кто может!!! – и побежали прочь, потому что одна из бабушек появилась на пороге, похожая на борца сумо.
Они босиком неслись по улицам. Дорожная пыль была такой мягкой, что Ленка вдруг открыто и беззаботно рассмеялась. И в этот момент мальчишка остановился и внимательно посмотрел на Ленку.
– Теперь я про тебя знаю всё, – почему-то сказал он.
Ленка тоже взглянула на него и сказала:
– А я даже не знаю, как тебя зовут.
– Мы полезем в горы, – решил мальчишка. – Там я скажу тебе.
Ленка хотела что-то возразить, но мальчишка уже тащил ее за руку, и они помчались вдоль побережья, обегая встречных людей, как препятствия. Ленка вскользь успела заметить, как они пронеслись мимо надписи про заповедник и что билет сколько-то там стоит. Кассир только приподнялся из-за стола и погрозил кулаком.
– Нельзя же! – испугалась Ленка.
– Можно! – крикнул мальчишка и побежал по тропинке. – Еще как можно!
Тропинка тянулась по побережью и поднималась вверх, а море оказывалось всё ниже, под каменистыми уступами. Сначала тропинка была красивой и облагороженной, с плетеным ограждением, но дальше она дичала и превращалась в пространство между камнями. Вверху высилась гора и сновали птицы, живущие в ущельях. У подножья горы большими буквами было написано: «Осторожно! Обвалы!»
У Ленки екнуло в груди, и она только показала на надпись.
– Ну и что? – удивился мальчишка. – И как ты будешь осторожной?
Ленка пожала плечами. Действительно, как? Предостережение показалось ей настолько глупым, что она смело двинулась дальше за мальчишкой. Тот забрался на высокий камень и подал Ленке руку. Они вместе взглянули вниз. Море шумело где-то внизу, и отсюда, с высоты, оно казалось настоящим. Нет, оно и раньше было настоящим, но здесь… Из прозрачно-голубого превратилось в сочно-изумрудное, пенистое, цельное. Если бы Ленке когда-нибудь понадобилось описать это словами, то она бы только вздохнула и не говорила ничего, потому что ее слов для такого большого моря не хватило бы…
Ленка крепко сжала мальчишкину ладонь, которую она, оказалось, и не отпускала.
– Я Дима, – сказал мальчишка. – Обычное имя. Ничего интересного, правда?
Море внизу зашумело, Ленка осмелела и поцеловала Димку в щеку. Тот смутился и добавил:
– Еще тут полынь пахучая…
Димка присел и отломал ветку полыни, которая каким-то образом росла прямо из камня. Он помял полынь в ладони и дал понюхать Ленке. Ленка взяла его ладонь в свои и вдохнула дурманящий запах, от которого почему-то защемило сердце. Так они и стояли, замерев, а море шумело внизу, и оно было все таким же необъятным и изумрудным.
Домой Ленка вернулась, когда уже стемнело, и бабушки во всеоружии выстроились в ряд.
– Как мы волновались! – начала одна из бабушек.
– Всё обыскали!
– Всех расспрашивали!
– Мы завтра же отправим тебя домой! – сказала та из бабушек, которая была настоящей Ленкиной бабушкой.
Странно, но Ленка даже не робела от бабушкиных причитаний.
– Отстаньте, бабушки, – устало ответила она. – Я пойду спать.
Бабушки, может быть, и рады были бы отстать, но так делать они не привыкли. Хотя Ленкино поведение их смущало – это была вовсе не та боязливая и тихая девчонка, которая ехала с ними в поезде и вздрагивала от каждого их безобидного смешка.
– Мало ли что с тобой могло случиться! – попыталась настоять на своем одна из бабушек.
– Осторожно, – зевая, сказала Ленка, – обвалы… – свалилась на кровать и тут же уснула.
– Обвалы, – хмыкнула одна из бабушек. – Неужели курс доллара снова обвалится? Надо срочно все поменять.
Среди бабушек она была единственная экономически подкованная, потому две оставшиеся покрутили пальцами у виска и отправились ужинать. Лучше подкрепиться перед тем, как идти смотреть на ночное море и, любуясь им, болтать не присущую случаю ерунду.
Димка постучал в окно часов в шесть утра. Ленка тут же подскочила, а бабушка даже не шелохнулась, только всхрапнула слегка.
– Эх, соня, – зашептал Димка, как только Ленка приоткрыла двери. – Все море проспишь…
– Все не просплю, – пообещала Ленка. – Чуть-чуть останется.
Димка был в коротких шортах, легкой футболке и бейсболке. Стараясь не разбудить бабушку, Ленка вырядилась так же, наскоро написала бабушкам записку, чтобы те не волновались, ее не искали, ходили себе спокойно на море и… «И больше движений», – дописала Ленка. Когда она вышла, Димка тормошил сонных котят, свалившихся у порога, и те, потягиваясь, лениво переворачивались на спины.
Ленке было радостно смотреть на Димку. Радостно, что он пришел, что он тормошит бедных котят, что он посматривает на нее и улыбается. Она никогда раньше никому так не радовалась.
И Димка, похоже, тоже был рад. Он поднялся и протянул Ленке руку. Потревоженный котенок протяжно зевнул, потянулся и, мельком взглянув на Ленку с Димкой, свернулся калачиком, продолжая посматривать на них одним глазом. Ленка погрозила котенку пальцем и взяла Димку за руку.
Уже через минуту они неслись по пустой улице морского города вниз, к морю. Димка затормозил у рынка, подошел к стойке с пышками и сказал:
– Шесть пышек и два кофе с молоком.
Ленка попыталась что-то возразить насчет кофе (мама не разрешала ей пить кофе, потому что считала Ленку маленькой), но Димка только посмеялся. Потом они сидели на бордюре, смотрели на проходящих мимо людей – кто-то шел на море, кто-то возвращался домой, – дули на дымящийся и густо пахнущий напиток и перемазывались в сахарной пудре, которой щедро посыпали пышки. А после этого окунулись в море, и оно будто просканировало их насквозь, таким оно было бодрящим и соленым.
