— Это место Барашка, — сказала Мэри.
Ничего, это ненадолго, пообещал себе Вильям, вот когда волки вплотную возьмутся за дело… Он открыл коробку и взял себе два шоколадных печеньица. И уже собрался было закрыть ее, но передумал и взял еще четыре.
— Это волкам, — весело объяснил он Мэри. — Они скоро проснутся. Ну, конечно, они больше любят мясо, чем печенье. Свежее нежное мясо — вот что любят волки. Ну, пока, Мэри. Ах да, присматривай хорошенько за Барашком, ладно?
И Вильям, посмеиваясь, удалился в сарайчик.
Вообще-то дурачить идиотскими волшебными сказками такую малявку, как Мэри, даже слишком просто, думал он, жуя печенье в полумраке. Она-то поверит в любую замшелую ерунду: и в говорящих волков, и в волков, переодетых бабушками. Но его волки — это совсем другое дело. Это настоящие звери — с шерстью, взъерошенной суровым северным ветром, с узкими сверкающими желтыми глазами. А главное, им ни к чему ни кашка, ни печенье: ведь у них огромные всамделишные зубы.
Вильям вспомнил о Барашке. Он закрыл глаза и начал представлять себе, как будет выглядеть Барашек, когда волки расправятся с ним окончательно и бесповоротно.
— Вильям, ты где?
Услышав мамин голос, Вильям открыл глаза и обнаружил, что глядит на папину рабочую куртку в тачке. Спереди у нее вместо молнии были большие деревянные пуговицы: спать на таких не очень-то удобно. Может, волки их обкусают? Но тогда куртке конец.
Вильям нахмурился. Все эти дела с воображением оказались куда более хлопотными, чем он думал. Нужно хорошенько раскинуть мозгами. Может, положить поверх куртки старый коврик из гостевой комнаты? Да, наверно. Принесу-ка его прямо сейчас, пока не забыл.
— Ах вот ты где, — сказала мама, когда Вильям показался на пороге кухни. — Пожалуйста, больше никуда не исчезай. Я тебя уже сто лет ищу. Посиди с Мэри — мне надо сбегать к миссис Эванс одолжить молока. Хорошо? У нас кончилось.
Вильям пододвинул себе ничейный стул и уселся, пока Мэри не успела заявить, что это место Барашка, К вящему разочарованию Вильяма, Мэри не обратила на него никакого внимания.
— А где твой Барашек?
— На диване. Смотрит телевизор.
Мэри как ни в чем не бывало продолжала рисовать. Вильям фыркнул. Телевизор! Уж его-то волки никогда не станут тратить время на подобную ерунду. Впрочем, Барашек все равно обречен, тут двух мнений быть не может.
Как только мама вернулась, Вильям ринулся в гостевую комнату за ковриком.
— Куда ты его тащишь, Вильям?
— В сарай.
— Наверное, устраиваешь там спортивный клуб, да?
Вильям ничего не сказал. Во-первых, нет такого закона, который запрещал бы людям предполагать что угодно, а во-вторых, он не понимал, куда подевалась Мэри, Барашка, что ли, ищет? Но Вильям ошибся. Не успел он дойти до двери, как Мэри вернулась в кухню, бледная, но решительная, и в руках у нее была голубая подушка.
— Это волкам, — сказала Мэри.
Вильям был потрясен, более того — он пришел в ярость.
— Волки не спят на подушках, — процедил он и захлопнул дверь. Он не позволит, чтобы Мэри пошла за ним в сад. Пусть попробует, пусть попробует, и ей конец, твердил себе Вильям. В конце концов, волки едят не только барашков.
Вильям, кипя, зашагал по тропинке к сарайчику. Но уже через несколько ярдов остановился как вкопанный.
Меньше получаса назад он как следует запер эту дверь на засов. Точно. Но сейчас дверь сарая была открыта.
Глава четвертая
— В последний раз говорю, Вильям, — ^сказала мама. — Дверь сарая я НЕ открывала. И что с того, что она ОТКРЫЛАСЬ?
— Я в сарае кое-что делаю, — ответил Вильям. — Это секрет.
— Ну так в следующий раз закрывай дверь получше!
— Я и закрывал!
— Вильям, не кричи!
— Ну как можно что-то делать, если все постоянно суют нос куда не положено?
— Вильям, не глупи! Дверь закрыта. Какая теперь разница, была она открыта или нет?
— Ничего ты не понимаешь, — холодно процедил Вильям и вышел из кухни.
Какая разница, горько думал он, бросаясь на диван. Еще какая! Если все будут оставлять дверь открытой, что помешает Мэри заглянуть туда и увидеть, что там нет никаких волков? И даже если она туда не заглянет, как можно ожидать, что она будет относиться к волкам серьезно, если всем остальным будет на них наплевать? Зачем тогда вообще заводить волков, еще более горько подумал Вильям. Тогда и кролики сгодятся.
Вошла Мэри. Она положила подушку и села рядом с Вильямом.
— А где волки? — спросила она.
— А я откуда знаю? — злобно отозвался Вильям. — Дверь сарая была открыта. Они могут быть где угодно.
Глаза у Мэри округлились, а лицо стало трагическое. Слегка воспрянув духом, Вильям добавил в голос угрозы:
— Где угодно!
— В саду? — Мэри осторожно подошла к стеклянным дверям и поглядела на лужайку. Вид у нее был такой, словно она относится к волкам серьезно, и еще как.
Вильям еще больше воодушевился.
— Не исключено.
Мэри прижалась носом к стеклу.
— В кустах?
— Ну, может быть, и в кустах.
— В песочнице?
Вильям задумался. Он не хотел, чтобы Мэри решила, будто волки коротают дни, делая куличики.
— Об этом бы я не беспокоился, — нашелся он.
Мэри наморщила лоб. Песочница была ее личная, и она никого туда не пускала, даже Вильяма — особенно Вильяма. А тут в ее личной песочнице не кто-нибудь, а волки! Нижняя губа у нее задрожала.
— Не стой у окна, — сказал Вильям, чтобы отвлечь ее. — В Сибири окон нет. Волки решат, что могут прыгнуть в дом и схватить тебя.
— Не смогут.
— Не знаю, не знаю, — милосердно ответил Вильям.
Мэри вернулась за обеденный стол.
— Волки в песочнице, — повторила она, но уже не так печально.
— Необязательно, — поспешил поправить ее Вильям. Вот уж кто не должен решать, где сейчас волки, так это Мэри. Это его дело. — Они могут быть где угодно, — напомнил он сестре. — В розовых кустах. За мусорными баками…
— В мусорных баках?
— Да… Нет. Может быть. — Сценарий Вильяма не предусматривал того, чтобы его перебивали. — Нет, не в баках, волку там не поместиться. И он туда не захочет. Не в баках. Под изгородью… — Вильям оглядел сад в поисках идей. — На… на…
