— Меня бы это вполне устроило. Фонон, давай вернемся костальным. Лучше уйти отсюда прежде, чем он вернется!
Спорить по этому поводу эльфы не стали. Они выяснили все,что следовало выяснить, — разве что мимо них пробежит что-то еще, — да и вскоредолжна была наступить темнота. Фонон, вообще говоря, не боялся темноты; нопосле этой встречи у него возникло желание оказаться рядом со своими товарищами— их многочисленность успокаивала.
Пока они поспешно пробирались по лесу, двигаясь почти так жебесшумно, как и призрачный конь, в голове Фонона крутилась навязчивая мысль. Онбыл не из тех, кто обращает внимание на приметы и знамения, посколькупринадлежал к новому поколению эльфов — более реально мыслящих; однако не моготделаться от ощущения, что встреченное им существо было еще одним признаком,указывающим на какие-то серьезные перемены в стране — более серьезные, чемпредставлял себе его Народ. Если царствование шикателей (как и квелей до них) ив самом деле подходило к концу, то кто-то должен был прийти на их место. Такиеперемены происходили в стране время от времени, хотя эльфы и не принимали в нихучастия, оставаясь лишь сторонними наблюдателями.
Фонон испытывал все большую тревогу. Поведение шикателей идаже квелей было предсказуемым; эльфы знали, как следует себя вести спредставителями этих двух рас. И как знать, можно ли будет сказать то же самоео тех, кто придет им на смену? И кто это будет? Других рас, которые могли быпретендовать на господство, пока не было.
Оснований для страхов было мало, но он тем не менее принималих всерьез. Когда эльфы уже приблизились к тому месту, где их должны былиожидать остальные, Фонон осознал, что он — в первый раз в жизни — хочет, чтобызаносчивые пернатые уцелели. Эльфы, по крайней мере, умели сосуществовать сними. Следующие хозяева страны могли счесть, что у них нет необходимоститерпеть рядом с собой эльфов.
Однажды эльфам удалось избежать подобной судьбы — когда, какутверждала легенда, они нашли способ освободиться от ужасов обманчивого мираНимта и его властителей — расы волшебников, называвшихся враадами. По крайнеймере, решил Фонон, этой угрозы эльфам уже не приходится опасаться. Этонесколько утешало — ничто не могло сравниться с жестокостью враадов.
Глава 2
Колония враадов к этому времени просуществовала ужепятнадцать лет. Этот мир — в отличие от того, где они обитали раньше, — несклонялся перед их волей; и, что гораздо важнее, у них больше не было сил дляудовлетворения дерзостных желаний. Теперь им нередко приходилось собственнымируками делать то, к чему раньше они отнеслись бы с презрительной насмешкой. Длявраадов это было долгое, катастрофическое падение с высот божественноговеличия, на которые они были вознесены там, в умирающем мире Нимта. Они бежалив этот мир — из того, который разрушили, — едва ли не с пустыми руками; ислишком поздно обнаружили, что зачастую их колдовство уже не имело той силы,что прежде… а если оно и удавалось — то ценой огромных усилий. Причем зачастуюрезультат был совсем не таким, на какой рассчитывали.
Однако, несмотря на опыт этих долгих пятнадцати лет, многиеиз враадов все еще не могли смириться с тем, что былому богоподобию наступилконец. Некогда они передвигали горы — буквально, — и кое-кто из них определенносчитал, что враады вернут былое величие — причем любой ценой. Так что те, комуудалось добиться благодаря заклинаниям некоторого успеха, не думали ни опоследствиях, ни о побочных результатах своих деяний.
Таким был и лорд Баракас, предводитель Тезерени — кланадракона. Он пришел в этот мир с намерением править им, а не повиноваться. Идаже теперь, когда он с двумя своими сыновьями сидел, молча созерцаяоткрывающийся перед ним вид, воспоминания о том, что было возможным в прошлом,и мечты о том, что оставалось возможным еще и сейчас, переполняли его мысли.
С самого высокого холма в округе он пристально смотрел назапад — отсюда можно было увидеть не только земли вокруг, но и моря,находившиеся достаточно далеко. Верховые дрейки, громадные зеленые твари, болеепоходившие на могучих, но малопривлекательных ящериц, чем на драконов, которымиони были, начали проявлять нетерпение. Сыновья Баракаса — Риган, его наследник,и всегда покорный Лохиван — также начали проявлять нетерпение. Из них троихЛохиван был наименее громоздким, но это вовсе не означало, что он был невеликростом. Просто Риган и Баракас были весьма схожи — два огромных медведя сроскошными бородами; два гиганта, готовые откусить голову любому, кто осмелитсядаже кашлянуть в их сторону. У всех троих наездников были схожие грубые чертылица, как и у большинства представителей клана, хотя у Лохивана они слегка исмягчались благодаря некоторым особенностям, унаследованным им от его матери,высокородной Альции. Кроме того, в его каштанового цвета волосах уже была виднаседина. У Баракаса и его наследника волосы были темнее, хотя голову отца впоследние годы украсила серебряная прядь. Если не считать этой детали, Риганпредставлял собой довольно неплохую копию повелителя драконов. Однако этоподобие было лишь внешним. Наследнику явно не хватало той прозорливости,которой обладал его отец.
Солнце, стоявшее прямо у них над головой, продолжалозаливать их теплом. Лохиван сменил позу, чтобы не перегреться в своихтемно-зеленых доспехах из чешуи дракона с подкладкой из ткани, которые членыклана теперь носили почти постоянно. Давным-давно, когда они были повелителямиНимта, ему ничего не стоило бы создать облегающую тело броню, прохладную иневесомую. А здесь, в стране, которую он в лучшем случае счел бы отвратительной,такая попытка означала бы лишь напрасную трату сил. Волшебство этого мира всееще было неподвластно ему. Лишь немногие владели хоть какой-то магическойсилой, и еще меньше враадов обладало способностями, сравнимыми с теми, которымиони обладали в незапамятные времена.
Такой силой не обладал ни один из них троих, хотя главаклана и был близок к этому. Близок — но не настолько, насколько ему хотелосьбы.
Именно поэтому ни Риган, ни Лохиван не осмеливалисьпотревожить отца.
— Как вы думаете, далеко ли это? — внезапно спросил Баракас.Его голос был сухим, почти лишенным чувства. Это едва ли означало, что он былспокоен. Последнее время предводитель клана стал неуравновешенным, моментальнопереходя от безразличия к ярости. На многих Тезерени были видны следы егогнева.
На вопрос ответил Лохиван, поскольку это всегда делал он.Хоть Риган и считался наследником, ему не хватало тонкости ума, которая быланеобходима в такие моменты. Кроме того, Лохиван знал ответ, которыйудовлетворит отца — даже если он был одним и тем же в течение последних трехнедель.
— Не настолько далеко, чтобы навсегда избавиться от нашейвласти. Не слишком далеко.
