это попробует, конечно. Естественно, в качестве жеста доброй воли. Я ведь могу делиться с тобой своими продуктами без страха, не так ли? Если, конечно, тебе можно верить, — задумчиво произнесла она, как бы провоцируя его возразить. — В конце концов, мы старые друзья, верно?
Челюсти Дмитрия снова напряглись; Роман и Лев обменялись очередными взглядами.
— Маша…
— Разве нет? — перебила Марья, на этот раз резче, и теперь Лев снова увидел в ее глазах то, чего так боялся, будучи маленьким мальчиком: холодное и отстраненное выражение, которое проскальзывало в те редкие моменты, когда он её видел. Она явно научилась скрывать свои острые грани под маской показной невинности, но этот взгляд, в отличие от ее более лживых лиц, был исключением — его невозможно было замаскировать. Для Льва он оказывал тот же эффект, что и хищная птица, кружащая над головой.
— Попробуй, Дима, — пригласила Марья тоном, не оставляющим пути к отступлению; не давая возможности отказа. — Я полагаю, ты знаешь, как это употреблять?
— Маша, — снова сказал Дмитрий, понизив голос до самого дипломатичного тона. — Маша, будь благоразумна. Послушай меня…
— Сейчас же, Дима, — резко перебила она, и показная любезность исчезла из комнаты.
Казалось, что для них обоих игра наконец закончилась, а последствия чего-то невысказанного привели разговор к внезапной развязке. Лев нетерпеливо ждал, когда его брат откажется. Отказ был предпочтительным выбором, и, возможно, даже рациональным. В конце концов, Дмитрий обычно не употреблял никаких дурманящих веществ, и от такого легко отказаться. Должно быть легко, поскольку нет никаких очевидных причин для страха.
(«Никаких причин», — мрачно подумал Лев, — «если не считать женщину напротив, в каждой из напряженных рук которой таилась какая-то невидимая угроза».)
Однако, к хорошо скрываемому ужасу Льва, Дмитрий кивнул в знак согласия, взял лиловую таблетку и некоторое время подержал ее в пальцах. Стоящий рядом со Львом Роман едва заметно дернулся вперед, но все-таки заставил себя остановиться. Его темные глаза с опаской замерли на линии шеи брата.
— Давай, — сказала Марья, и поза Дмитрия стала заметно напряженной.
— Маша, дай мне шанс объяснить, — сказал он тихим голосом, и Лев мог бы назвать это мольбой, если бы его брат был способен умолять. — После всего, разве ты не должна хотя бы выслушать меня? Я понимаю, ты, должно быть, злишься…
— Злюсь? C чего мне злиться? Просто попробуй, Дима. Чего тебе вообще бояться? Ты ведь уже заверил меня, что мы друзья, не так ли?
Слова, в сочетании с улыбкой, настолько фальшивой, что на самом деле это была скорее гримаса, звенели от язвительности Марьи. Рот Дмитрия приоткрылся, в горле застряла нерешительности, и Марья наклонилась вперед.
— Разве не так? — повторила она, и на этот раз Дмитрий откровенно вздрогнул.
— Возможно, тебе стоит уйти, — необдуманно выпалил Лев, шагнув вперед, чтобы присоединиться к брату. Марья подняла голову и с любопытством посмотрела на него. Она быстро вернулась к более доброжелательному расположение духа, словно только сейчас вспомив о его присутствии в комнате.
— Знаешь, Дима, — сказала она, не отрывая взгляд от Льва, — если братья Федоровы хоть немного похожи на сестер Антоновых, то было бы несправедливо c моей стороны не вознаградить их столь же щедро за нашу дружбу. Может, нам стоит включить в это Льва и Рому? — задумчиво протянула она, медленно переводя взгляд на Дмитрия. — Как думаешь?
— Нет, — ответил Дмитрий, так резко и твердо, что Лев замер на месте. — Нет, они не имеют к этому никакого отношения. Назад, — сказал он Льву, обернувшись, чтобы ясно донести свой приказ. — Стой там, Лев. Рома, держи его там, — приказал он своим низким голосом наследника, и Роман кивнул, бросив на Льва предостерегающий взгляд.
— Дима, — произнес Лев, чувствуя, что почти пылает от ощущения опасности. — Дима, правда, тебе не нужно…
— Тихо, — прервала его Марья, и, теперь в комнате не было слышно ни звука, за исключением ее голоса. — Ты заверил меня, — сказала она, глядя прямо в глаза Дмитрию. Было ясно, что для нее больше никто в комнате не имел значения. — Избавь меня от унижения перечислять причины, по которым, как мы оба знаем, ты сделаешь то, что я прошу.
Дмитрий посмотрел на нее, и она ответила ему таким же взглядом.
Тогда он смирился, медленно разомкнул губы, положил таблетку на центр языка и запрокинул голову, чтобы проглотить. Лев издал крик, которого никто не услышал.
— Как я уже сказала, это новый продукт, — сообщила Мария, отряхивая юбку. — Ничем не отличается от того, что в конечном итоге появится на рынке. Однако самое интересное в наших наркотиках, — сказала она, безразлично наблюдая, как Дмитрий слегка встряхнулся, ошеломленный, — то, что есть определенные предпосылки для получения удовольствия. Очевидно, мы должны были принять какие-то меры, чтобы быть уверенными в том, с кем имеем дело, поэтому возможны некоторые побочные эффекты. Воры, например, — тихо пробормотала она, все еще глядя на лицо Дмитрия, — могут пострадать от последствий. Лжецы тоже. На самом деле, любой, кто прикоснется к нашим продуктам, приобретенным не из рук ведьмы Антоновой, найдет их… немного менее приятными для употребления.
Дмитрий поднес руку ко рту, но не сумел подавить рвоту.
Собравшись с мыслями, он поднял голову, демонстрируя все самообладание, на которое только был способен и вытер нос тыльной стороной дрожащей руки.
Из носа потекла кровь, размазавшись по костяшке указательного пальца.
— Разумеется, иногда наши дилеры хотят попробовать товар, поэтому, чтобы их защитить, мы даем им амулет, который те хранят в секрете. Конечно, ты вряд ли об этом знал, — заметила Марья многозначительно, но смысл ее слов ускользал от Льва. — Коммерческая тайна, верно? Я имею в виду, что довольно опасно пытаться продавать продукцию без нашего прямого разрешения. Очевидно, что мы не хотели, чтобы кто-то знал об этом заранее, иначе система просто рухнула бы.
Дмитрий снова закашлялся, но на этот раз тихо. Кровь начала свободно вытекать из носа, капая на руки и покрывая их вязкой, грязно-алой жидкостью, в которой, казалось проступали черные прожилки. Он беззвучно отплевывался, изо всех сил стараясь, чтобы жидкость не попала ему в горло, пока его грудь сотрясали мучительные приступы кашля.
— У нас есть несколько информаторов, знаешь ли. Они очень хорошо маскрируются. К сожалению, по словам одного из них, кто-то, — тихо произнесла Мария, — продавал наши наркотики. Покупал у нас, а затем перепродавал почти вчетверо дороже. Интересно, Дима, кто бы это мог сделать?
Дмитрий выдавил слово, похожее на имя Марьи, и повалился вперед, ударившись об пол. Его тело судорожно дернулось один раз, затем второй, и он ударился головой об угол стола. Лев
