в дальнем от кровати углу, открылась, и на пороге появился высокий мужчина лет сорока пяти, с аккуратной темной бородой, одетый в брюки, белую рубашку и жилет. На левую руку, на широком ремешке была пристегнута какая-то круглая штука. Казалось, он тоже был немало удивлен увиденным, потому что замер и открыл рот.
- Вы кто? – я грозно сдвинул брови, надеясь этим продлить замешательство гостя.
Ведь другого оружия у меня не было, да и рукопашную схватку я сейчас не потянул бы. Мужчина хлопнул глазами раз, другой, а затем закрыл рот, клацнув зубами.
- Завязывал бы ты с выпивкой, Тимофей!
А вот теперь настала моя очередь удивляться. Какой, к дакхровой матери, Тимофей?! Это кому еще тут завязывать надо?
- Кто вы и что вам нужно? Что я здесь делаю? – пытаясь сохранить каменное выражение лица, спросил я.
- Я Игнат, твой гувернер. Живешь ты здесь вот уж восемнадцать лет. Как отец твой дом этот матери отписал в честь твоего рождения, так и живешь, - гость неодобрительно покачал головой. – Заканчивай пить. Ты ж с совершеннолетия не просыхаешь. Хоть бы закусывал! Ладно, меня, отражение в зеркале скоро узнавать перестанешь.
И он красноречиво кивнул на небольшое зеркало, висевшее почти у самой двери. Меня буквально подбросило с кровати. Позабыв о возможной опасности, я бросился к зеркалу, и, сорвав его со стены, уставился на гладкую поверхность, которая беззастенчиво отражала… не мое лицо! На меня смотрел бледный юнец с ввалившимися щеками и синяками под глазами. Сальные тусклые волосенки свисали до плеч. Я чуть повел зеркалом, и в нем отразились эти самые тощие плечи и узкая грудная клетка. Ни шрамов от прежних боев, ни шести свежих ран от последнего предательства на ней, естественно не было. Отстранив зеркало, я посмотрел на свои ноги, одетые в темно-синие штаны из какой-то грубой ткани.
- Какого дакхра здесь происходит? – прошептал я, адресуя вопрос скорее самому себе, нежели Игнату.
- Вот, уже и разговариваешь непонятно! Куда делись четыре года изучения родного и иностранных языков, - распричитался гувернер Тимофея. – Стыдно мне за тебя.
Но мне было совсем не до его жалоб. Что-то в Мироздании пошло не так, или шестеро бездарей не туда, куда было нужно, воткнули ритуальные кинжалы? И вместо того, чтобы обрубить мне доступ к магии и навсегда лишить душу возможности перерождения, отправили в другой мир в тело какого-то юноши, вероятно, безвременно почившего с перепоя.
От осознания внезапно открывшихся перспектив аж дыхание перехватило. Хотел ты, Адарис покоя, так получай. Другой мир, новое молодое тело. Уж здесь-то Владыке тебя точно не достать. А если последовать совету Игната, то можно прожить еще долгую и вполне спокойную жизнь.
Я подмигнул своему новому отражению. Ну что ж, Тимофей, будем знакомы. Надеюсь, за свою весьма короткую жизнь ты не успел натворить ничего, что негативно повлияло бы на наше будущее. А печень мы с Мико почистим. Еще было бы неплохо получить доступ к памяти моего нового тела. Ну да это все подождет.
Судя по всему, преследование и скорая смерть мне не грозили, а значит, можно было заняться более приземленными вопросами. Осторожно вернув зеркало на место, я повернулся к теперь уже своему гувернеру. Не забыть узнать, кто такой гувернер.
- Знаешь… Игнат, ты прав, - изрек я, чем заслужил новый удивленный взгляд. – Пора начинать новую жизнь. Но хотелось бы это сделать чистым.
Теперь уже Игнат сдвинул брови. Неужели все нужно объяснять! Ох, нелегко мне с ним придется.
- Помыться бы, милейший Игнат, - терпеливо пояснил я.
- Хм, ванну? Это можно. Вот только сначала тебе придется натаскать воды.
Так, видимо, жизнь в новом мире не будет столь беззаботной, как я рассчитывал.
Глава 2
После горячей ванны, в которой пришлось отмачивать новое тело довольно долго, я лежал на кровати, закрыв глаза, и ковырялся в воспоминаниях своего нового тела. По-другому этот процесс назвать было нельзя. Воспоминания были похожи на склад старого ненужного барахла, которое приходилось выковыривать из-за подкладки сундука памяти. Но, несмотря на это, мне удалось узнать кое-что о Тимофее и о его родном мире. Парень оказался незаконорожденным отпрыском некоего графа Никольского. Рос с матерью Ольгой Ивановной в деревне Большие Вязанки. Мать звала его Тимохой, держала строго, пыталась воспитывать и учить, порола по делу. И только это стимулировало ее чадо к какой-то деятельности. Но, несмотря на строгость, Тимофей мать любил.
Ольга Ивановна умерла, когда ему было четырнадцать. Граф, видимо не очень рьяно интересовавшийся жизнью побочного сына, все же прислал ему опекуна, а по совместительству гувернера, Игната и письмо, что будет помогать деньгами. Тимофей был парнем неглупым, но ленивым и отбившимся от рук. Учился неохотно, но математику и языки любил. О будущем не задумывался, уезжать из деревни не хотел.
Свое восемнадцатилетие он справил десять дней назад. После чего отцовские деньги неожиданно поступать перестали. И Тимоха не нашел ничего лучше, как спустить последнее на хмельные напитки. То ли неокрепший организм подвел, то ли питие было не особо добротным, но Тимофей Александрович отправился в мир иной, не приходя в сознание.
Что ж, не сказал бы, что собирался оплакивать участь нерадивого юнца. Мне все эти обстоятельства играли на руку. Уж в глухой деревне, а тем более в другом мире, прихвостни Владыки искать меня не будут. И теперь я мог начать жизнь заново. Надо было только решить три задачи: разобраться, как пользоваться Мико, найти источник заработка и… постричься! Слипшиеся темные патлы, отмытые зловонным, но отлично моющим мылом, оказались светлой, довольно объемной гривой, торчавшей в разные стороны.
Решив, что для второго пункта мне известно слишком мало, а с первым вообще торопиться не стоит, я встал с кровати и вышел из спальни в общую комнату, служившей и кухней, и столовой, и библиотекой.
Игнат сидел за столом и, нацепив на длинный прямой нос пенсне, как мне услужливо подсказала память Тимофея, читал довольно объемную книгу. Оценив аккуратную стрижку и ровную бороду гувернера-опекуна, я учтиво кашлянул, и, дождавшись, пока на меня обратится взгляд светло-серых, почти прозрачных глаз, спросил:
- Игнат, а ты сам стрижешься?
Брови мужчины удивленно съехались.
- Ты же знаешь, Тимофей, в город езжу.
Кажется, этот факт не осел в памяти Никольского-младшего. В город - это сейчас не мой вариант. Там наверняка все стоит дорого.
- А из местных не
