за эту маленькую искорку надежды. Глубоко вздохнув, я двигаю бедрами из стороны в сторону, надавливая на поврежденную сторону стула, подвергая шаткую ножку все большему давлению.
Когда стул падает, я испытываю настоящий шок. Ножка отламывается от сиденья, и я падаю на пол. От удара старое дерево стула раскалывается еще сильнее, и, резко дернув запястьями, я освобождаюсь. Запястья все еще связаны за спиной, но, кроме этого, меня больше ничто не удерживает.
Я действую на чистом адреналине и инстинкте самосохранения, и мне удается достаточно крепко удержаться на ногах, чтобы, пошатываясь, подняться на ноги и броситься бежать. Старый пол скрипит и стонет под моим весом, пока я несусь через открытое пространство комнаты. В центре помещения, рядом с небольшой дырой в полу, где сгнило несколько половиц, лежит пучок проводов. Я избегаю ямы, но нога цепляется за один из них, и на какую-то ужасную секунду мне кажется, будто я сейчас упаду. Но от этого мое движение не замедляется. Я выдергиваю ногу, пробираясь сквозь путаницу проводов. Парочка из них шипит и пускает искры в мою сторону, но я не обращаю на это внимания и продолжаю бежать.
– Черт!
За моей спиной раздается низкий голос Ильи, и от этого звука у меня замирает сердце.
Все мои мысли заняты одним – я должна выбраться отсюда. Должна сбежать.
Страх и адреналин – это адский коктейль, и они заставляют меня бежать. Глаза лихорадочно шарят во мраке старого здания в поисках двери или чего-то еще, через что я могла бы протиснуться. Я не смогу взяться за ручку со связанными руками, но, может быть, дерево двери окажется достаточно испорченным годами и сыростью, что я смогу просто навалиться на нее и пробить себе дорогу.
Я замечаю что-то похожее на дверь и начинаю бежать к ней, но вскрикиваю, когда меня сзади со всей силы ударяет тяжелое тело. Я грузно падаю, ударяясь о пыльный деревянный пол с такой силой, что из легких выбивает весь воздух.
Грудь бесполезно вздымается, перед глазами пляшут звездочки, когда Илья хватает меня за ноги своими мощными ручищами. Крепко сжав мои лодыжки, он начинает тащить меня обратно к столу, на котором разложены все его инструменты.
– Не стоило убегать, – мрачно бормочет он. – Теперь тебе придется за это заплатить.
2. Рэнсом
Мы с Мэлисом стоим в комнате Виктора, в то время как сам Вик сидит за компьютером. Сцена знакомая. Мы проделывали такое сотни раз за эти годы, обычно наблюдали, как он просматривает видеозаписи или отключает систему безопасности в здании, или что-то в этом роде.
Впрочем, обычно атмосфера была не такая напряженная.
– Найди ее, мать твою, – выплевывает Мэлис, и Вик судорожно втягивает воздух.
Он не отворачивается от компьютера, но я вижу, как его рука дергается на мышке, пока он просматривает запись с камеры наблюдения, которую ему удалось раздобыть.
– Я этим и занимаюсь, – отвечает он, не отрывая глаз от экрана.
Но пока что все выглядит не очень-то радужно.
Обычно Вику не составляет труда напасть на след и найти любого человека, выследить его, чтобы мы с Мэлисом смогли за ним отправиться. Но на данный момент мы не можем отыскать даже намека на Уиллоу.
Очевидно, жизнь здесь, с нами, научила ее парочке вещей – например, как избегать камер, если она не хочет, чтобы ее нашли.
– Она должна была хоть куда-то пойти! – рычит Мэлис, давая выход своему напряжению и хлопая ладонью по столу. – Она же, твою мать, не в воздухе растворилась.
– Если ее не видно в поле зрения камеры, я не смогу ее найти, – огрызается Виктор в ответ. – Было бы проще, если бы она просто пошла по чертовому тротуару.
Но нет.
Она этого не сделала. Она ускользнула, и мы понятия не имеем, куда она пошла.
Эта мысль наверняка сейчас крутится у всех в головах, заставляя нервничать еще больше, чем за последние недели.
У меня в животе засело беспокойство, тяжелое и плотное. Рана на бедре, которую я получил, убегая от Ильи, ноет, и я сжимаю руки в кулаки, пытаясь дышать ровно.
Челюсть Мэлиса сжата так сильно, что я удивляюсь, как его зубы не крошатся от напряжения, и даже Вик, который обычно спокоен и бесстрастен в стрессовых ситуациях, кажется взвинченным. Его обычно прямая, как палка, спина сгорблена, пока он переводит взгляд с камеры на камеру в поисках каких-либо признаков присутствия Уиллоу.
– Давай поживее, – выдавливает Мэлис, и Вик делает резкий вдох.
– Я действую так быстро, как только могу, – говорит он. – Или ты хочешь, чтобы я поторопился и рискнул пропустить важную деталь?
В такие моменты они реально похожи на близнецов. Обычно они отличаются друг от друга, как день и ночь. Мэлис – это хаос и ярость, идет по жизни напролом и набрасывается на все, что ему не нравится. Виктор хладнокровен, чаще осторожен, он воплощенная убийственная аккуратность и бесстрастный интеллект. Они похожи, у них общие черты лица и темные волосы, но на этом сходство обычно заканчивается.
Но когда они нервничают, то излучают одинаковую энергию. Ту самую напряженность, которая, кажется, только растет и становится острее, пока они гавкают друг на друга.
Поскольку я знаю, что никакие мои слова не ускорят поиски Вика, я на время отключаюсь от них, думая об Уиллоу. Прокручиваю в голове последние мгновения, проведенные с ней, пытаясь все хорошенько обдумать. Мы с Мэлисом вернулись после неудачного покушения на Илью, и она поднялась со мной в спальню. У нас был секс – чертовски хороший секс – и все казалось прекрасным. Я держал ее в своих объятиях, как делал и раньше. Как начал делать каждую ночь с тех пор, как она впервые позволила мне. Уиллоу таяла в моих объятиях и казалась довольной.
А когда я проснулся, ее уже не было.
Сначала я не волновался, подумал, может, она пошла в туалет. Когда она не вернулась через пару минут, я предположил, что она спустилась вниз, так как захотела перекусить. Но еще немного подождав ее возвращения, я встал и пошел искать ее. И тут я понял, что ее нет ни на кухне. Ни в ванной. Ни в гараже.
Нигде.
Никаких признаков того, что кто-то вломился на склад, тоже не было, так что единственное, что имело смысл, это то, что Уиллоу просто… ушла.
– Вот.
Звук голоса Вика отвлекает меня от мыслей. Когда я снова поворачиваюсь к нему, он
