проститутка.
– Ага.
Я старался не осуждать незнакомого мне мужчину, который звучал одновременно властно и грубо.
– Он похож на отставшего от жизни человека, – сказал ей Ян.
Она глубоко вздохнула.
– Нет. Если бы вы с ним познакомились, вы бы его поняли. Он действительно пытается заботиться обо мне, поскольку Па не любит меня поправлять, ведь он тоже так говорит.
– Па - твой отец.
Она кивнула.
– Он и дядя Дейн - братья. Па был усыновлен, как и мы с Колой.
– И что твой Па делал, спускаясь по лестнице?
– О, он засунул большие пальцы в петли ремня, изобразил реверанс, и как бы спрыгнул с лестницы, – объяснила она, демонстрируя покачивающиеся бедра и то, что только одна нога в это время стоит на земле. – И это нормально, например, прямо сейчас, потому что я делаю это на земле, но вы должны представить его на лестнице.
– И вот он пропустил ступеньку и упал.
Она снова вздохнула и покачала головой.
– Тебе было страшно?
– Нет, но папа испугался, он разговаривал по телефону с бабушкой, и она рассказывала ему, как дедушка собирается отказаться от услуг Amazon во время Великого поста, а папа был папой и сказал ей, что он уверен, что Иисус оценит жертву ее мужа.
Я хихикнул.
– А у Па все еще были неприятности после того, как накануне какой-то парень пытался его ограбить, и вместо того, чтобы испугаться, он спросил у парня, есть ли у него действующая карточка FOID [4].
Я уставился на нее.
– Твой отец спросил грабителя, есть ли у него разрешение на оружие?
Она кивнула.
– Ни хрена себе, малышка, тебе повезло, что твоего отца не застрелили.
Она еще раз покачала головой.
– Нет. Он просто такой. Он разговаривает с людьми, а тот парень убежал. То есть я думаю, что это смешно, но у папы от этого глаз дергается, так что он был очень недоволен, когда Па упал с лестницы.
– Еще бы.
– Извините, – сказал Ян, прежде чем покинуть нас и пересечь комнату, проверяя парня, пытающегося проскочить без очереди, заметив его краем глаза еще до того, как я поднял глаза.
– Это было потрясающе, – сообщила мне Ханна. – Он так быстро увидел того парня.
– Спецназовец, – объяснил я ей. – Его этому обучили.
– Правда? Держу пари, я... ох, – задохнулась она, обратив все свое внимание на двух мужчин, пересекающих комнату: один, вероятно, мой ровесник, другой, я думаю, лет сорока, - державшихся за руки.
– Что происходит, малыш?
Вместо ответа она схватила меня за руку и потянула, а поскольку мне было ужасно скучно, я позволил ей повести меня за собой.
Мы шли позади, но не так близко, чтобы они заметили, а когда они остановились у бара, чтобы выпить, она потянула меня к витрине с боевыми африканскими слонами, чтобы они нас не увидели.
– Что происходит?
Она приложила палец к губам, и я наклонился, чтобы она могла прошептать.
– Парень слева с черными волосами - это Андрео Фиоре, а мужчина с серо-рыжими волосами - его муж, доктор Натан Келлс.
Подождите.
– Андрео Фиоре?
Она кивнула.
– Я знаю. Я тоже.
Взяв ее за руку и не сводя глаз с Фиоре и Келлса, я повел ее обратно в зону «Прогулки на природе», но с нашего места я все еще мог видеть их через стеклянные витрины.
– Ладно, – начал я, разворачивая ее лицом к себе и посылая быструю молитву о том, чтобы мой босс не застал меня со своим ребенком, и скрестил руки, прежде чем нахмуриться. – Говори.
– Что?
– Я знаю, почему я хочу знать о Андрео Фиоре. Что же тебя интересует?
– Это очень загадочно, – драматично начала она. – Но неделю назад мой папа позвонил моей тете Адже и спросил, не могли бы они с моим дядей Дейном сдать свои билеты на это мероприятие и отдать их кому-нибудь другому из целевой группы по образованию при мэре.
– Я не думаю, что это целевая группа; я думаю, что это...
– Я знаю, знаю. Всякий раз, когда Па использует слово «целевая группа», папа тоже раздражается, как и ты. Я знаю, что маршалы используют это слово по-другому, но это не самое важное.
Она была права.
– Ты немного раздражаешь, ты знаешь об этом?
Она издала звук полного отвращения.
– В общем, поскольку мой дядя Дейн терпеть не может приходить на подобные мероприятия, тетя Аджа разрешила и спросила папу, нет ли у него кого-нибудь на примете.
– Как ты все это услышала?
– Он включил громкую связь, потому что не знал, что я дома.
– Почему?
– Ну, видишь ли, я должна была быть дома у своей подруги Дебби, но она сказала что-то настолько невежественное, что мне пришлось уйти.
Я поморщился.
– Что-то о твоих отцах?
Взгляд на меня, как будто я был глупцом, был почти как пощечина.
– Нет, – поправила она, в ее голосе звучало презрение. – У нее тоже два отца.
– Ах.
Она скрестила руки, повторяя мои действия.
– Она сказала, что Гамильтон был отстойным.
– И кто же это? Твой друг?
Резкий вздох.
– О боже, ты сейчас серьезно?
– Знаешь что, малыш, я...
– Я говорю о мюзикле, конечно, и Лин-Мануэль Миранда - гений, и поэтому я сказал ей, что мы не можем быть друзьями, если она слишком глупа, чтобы осознать это.
Я не использовал слово «осознать», когда мне было тринадцать.
– Может, тебе стоит немного сбавить обороты, а?
– И что еще важнее, – продолжила она. – Даже если ей не нравится что-то, что нравится мне, она должна держать это при себе, если она действительно моя подруга. Вот как я себя веду.
– Как ты, да?
Она хмыкнула.
– Ладно, продолжай свой рассказ.
– Ну, как я уже сказала, папа не знал, что я там была, поэтому он включил громкую связь и сказал тете Адже отдать их доктору Натану Келлсу.
– И ты хочешь знать почему.
– Да. Я любопытна от природы.
– Называй это длинным носом, потому что так оно и есть.
– Неважно.
– Так как же ты узнала о Фиоре, если тебе известно только имя Келлса?
– Когда ты говоришь, что
