Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
самом деле это не так. Начнем с того, что и в Великом княжестве Литовском, и в Речи Посполитой шляхта была очень многочисленной частью общества, т.к. к ней относились и весьма ограниченные в средствах люди («мелкопоместные», «худородные»), но при этом ничуть не менее свободолюбивые[14]. Отсюда столь активное проникновение шляхты в ряды казаков.
Что касается казацкой старши́ны, то если к внешней политике и управлением страной в Украинском гетманстве была допущена ограниченная часть элиты нового общества, а высшим влиянием и властью пользовался только очень узкий слой старши́ны, то совершенно другое дело – местное управление. Если учесть, что по реестру 1649 г. в Украинском гетманстве имелось шестнадцать полков, в среднем разделенных по 15 сотен, соответственно 240 сотников, а также писари, бунчужные, обозные, судьи и т.д. Набирается несколько тысяч старши́ны, которая за последующие годы почувствовала вкус долгожданной «воли».
Роль старши́ны возрастала по мере того, как генеральная рада (т.е. с участием представителей от всех полков) теряла свое реальное значение, а власть все больше переходила к старшинской раде. Эти съезды генеральной старшины, полковников, сотников, значного товарищества проходили дважды в год – на Рождество и Пасху. На этих старши́нских радах обсуждались важнейшие дела внутренней и внешней политики, разбирались тяжбы и т. д.
К середине 80-х годов XVII в. старшина все меньше исполняла собственно военные функции. Но зато служба в «Войске Запорожском» (т.е. в государственной структуре) открывала возможности отличной карьеры в юридической, судебной, налоговой или административной системах. Сотни амбициозных молодых людей приезжали с Правобережной Украины на Левый берег, чтобы попытать свое счастье в Украинском гетманстве. А если к этому добавить возможности церковной карьеры, которая, как мы увидим ниже, была самым тесным образом связана с украинским казачеством, – то становится понятно, что перед нами консолидированная элита, объединенная образованием, традициями, родственными связями.
Достаточно расхожим является мнение о «полонизированности» украинской элиты. Под этим часто ошибочно понимается то европейское влияние культуры Ренессанса и барокко, которое нередко проникало на Украину именно через Польшу, польскую шляхту или иезуитские колледжи. Когда мы будем говорить о культуре и образовании Украинского гетманства, мы, разумеется, будем видеть многое из того, что приближало его к Европе. Классическое образование, основанное на принципе семи искусств, увлеченность античными идеалами, понимание барокко, прежде всего как гуманизм, обращенный к человеку, и многое другое. Но даже барокко было своим, украинским, с заметными отличиями от западного, с собственными характерными чертами и дополнениями. К тому же, сильнейшее влияние православной традиции в ее классическом виде, с элементами христианской демократии (включая участие мирян в выборе высших иерархов церкви и настоятелей монастырей), а также традиции военного общества придавали украинскому обществу необыкновенный колорит и своеобразие.
Заимствовав многое с Запада, казацкая элита не шла путем простого копирования. Даже в мелких деталях и привычках они отличались от соседней польской шляхты.
Отличительной чертой была хозяйственность и зажиточность. Старши́на умела и любила заниматься хозяйством[15]. И успешно торговала, равно как и украинские купцы – и в Гданьске, и в Риге, и в Силезии, и в Крыму.
На Левобережье было развито производство пепла, смольчага, поташа (он производился для пороха), скипидара, гонта[16], клепок (для изготовления бочек), досок[17]. Ниже мы увидим современные (для своего времени) водяные мельницы старши́ны, которые не только мололи зерно, но также пилили дрова, валяли сукно и пр. Производство зерновых было на таком уровне, что в обиход даже вошла Батуринская мера ржи[18]. Помимо сельского хозяйства и развивалась и железнорудная промышленность, в частности рудни – металлургические предприятия, в которых добывали железо. Имелось множество гут (стеклянных заводов), ну и, конечно, процветали исконные промыслы – бортное пчеловодство и винокурение.
Казацкая старши́на часто брала деньги под проценты или под залог у родных, близких друзей и свояков[19]. При этом не чуждалась обычных в мире бизнеса способов вернуть свои деньги: например, подпоить и вынудить подписать купчую, в противном случае угрожая отнять силой[20]. В самых редких случаях использовали даже методы, распространенные в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой – совершали наезды на хутора своих родственников, отбирая имущество или врываясь в здания[21].
Несмотря на такие спорные черты, характерные для большинства элит, для украинской было очень важно сознание собственного достоинства и осознание своей идентичности. Представление об «отчизне нашей малороссийской», как об обособленном автономном образовании, было широко распространено в нарративе того времени[22]. Не меньшее отражение в украинской литературе XVII в. нашла и идея «общего блага» («bonum publicum»), как принципа, которому должна подчиняться деятельность правителей[23]. Между прочим, на Западе эти идеи получили распространение только в Новое время.
Задумывалась украинская элита и о своем происхождении. Существовало довольно много теорий. Одни выводили себя от хазар («от хазарских каганов»)[24], другие придумывали еще более витиеватые теории: «Роксоляне, русь или славяне от вандалов [происходят]. А прежде от Афета, сына Ноева початок свой ведуд»[25]. Помимо библейских времен возникновения своего народа, вспоминали и Александра Македонского.
Зато в украинском обществе были достаточно четкие представления о человеческих добродетелях, за которые должна последовать Божественная награда. Надо отметить, что не все достоинства, ценившиеся там, соответствовали библейским идеалам. Так у И. Гизеля фигурируют вера, надежда, любовь, молитва, милостыня, воздержание, кротость, благость и одновременно мудрость, правда, бодрость и мужество. А за это полагается победа, слава, сила, честь, богатство, счастье, тишина, похвала, держава, благолепие, долгоденствие и веселие[26]. Такая удивительная смесь христианских заповедей с рыцарскими идеалами.
Гордость и достоинство наряду с умением постоять за собственные идеалы в свою очередь сочетались у украинской элиты с романтизмом, свойственным казачеству – людей, поэтизировавших удачу, мечтателей и ценителей красоты. Казаки любили смотреть на чистые воды Днепра, изумрудную зелень дубрав, вишневых садов. Видели красоту полета птиц в небесах и бега коней по степи[27]. Одному из самих славных представителей украинской старши́ны, Ивану Богуну, посвящены такие романтические строки: «Отвага льва, хитрость змеи, осторожность лиса и легкомыслие ветра заключались в каждой его жиле. Свобода, степь, война были его стихией и ничем другим он не занимался. Военный гений и женский каприз породили этого казака, которому не было равных»[28].
Ну и, конечно, знаменитый украинский юмор, столь ярко переданный Гоголем, был очень характерен уже для украинского общества. Замечательный пример веселой шутки приводит итальянец А. Вимина, бывший на приеме у Б. Хмельницкого: «за столом и при выпивке нет недостатка в веселости и остроумных выходках» и описывает один случай. «Как то раз мой слуга усердно восхвалял перед казаками величие и чудеса города Венеции, и его жадно слушали. Наговорившись
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
