вчера, старая рубаха, вся в разноцветных заплатах, отчего юноша был похож на скомороха. Длинная, остро заточенная и обожженная в костре палка, служила Гордею вместо копья и посоха. Балансируя ею, он резво прыгал с одного влажного камня на другой, преодолевая бурный поток. За спиною висела тощая котомка со скудной провизией, а на бедре добрый охотничий нож в кожаных ножнах и фляга для воды. Денег у Гордея было от силы несколько медяков, да серебряная полушка — всё, что не успел пропить его отец из оплаченного деревней за весеннюю страду. Но юноша не унывал, ведь главное богатство он носил с собой: сильное тело, горячее сердце и мечты.
Гордей был простого сословия, но мечты его были связаны с войной. Гордей мечтал стать гридем — воином на службе у князя.
Едва Гордей пересёк ручей, на встречу ему из зарослей орешника выступил хорошо экипированный пеший воин. Лук и колчан со стрелами за спиной, крепкая рубаха, на плечах и груди пластинчатый доспех, на боку короткий меч в ясеневых ножнах. Но ни на широкой шляпе, ни на самом доспехе никаких опознавательных знаков не было. Гордей насторожился, уж не промахнулся ли он, пытаясь настичь армию Изибора и срезая путь через предгорье? Вдруг воин стоящий у него на пути — это враг?
Но тут незнакомец приподнял шляпу и открылся, звонко и заливисто засмеялся в лицо Гордею.
— Ну, как я тебе? Не ожидал меня повстречать, братец Гордей? — потешался над остолбеневшим Гордеем Любомир.
Это был он: нежно лелеемый старостой деревни сыночек, белоручка и мечтатель Любомир. Гордей подхватил смех, словно заразу. Он был искренне рад видеть друга. Теперь, когда они вместе, их ждут великие подвиги, головокружительные приключения, честь и воинская слава!
Друзья крепко обнялись. Они пошли вверх по дороге, по которой день назад, прошла княжеская дружина. Шли бодро, шутя и беспрестанно смеясь. Гордей на радостях наподдал Любомиру коленом под зад, тот не остался в долгу и погнался за озорным другом, скрипя новыми кожаными сапогами и бряцая плохо подогнанными пластинами доспеха.
Деревня Белые Липы оставалась всё дальше и дальше позади их крепких молодых спин, а впереди Гордея и Любомира встречало поднявшееся над горами, ослепительно сияющее, солнце.
Глава 2
За Высокими Бродами, у подножья Синих Гор, раскинулось равнинное поле, не пахали его и не засевали трудолюбивые крестьянские руки уже очень давно. Но пришел злой день, когда землю его взрыхлили конские копыта и ноги тысячи сражающихся друг-с-другом людей. В тот день поле у подножья гор засеяла сама смерть.
С Востока к полю подошла дружина Зимовита, с Запада его брата Изибора.
Воевода Пястун Гневич приказал первой части зимовитовых воинов атаковать войска у подножья горы, где находилась ставка Изибора, а так же отряды напротив равнины.
Было это около полудня, вот только не светило с небес солнце, словно не желало оно смотреть как брат брата убивает. Стоило начаться бою, как загремели небеса громом и холодный ветер пригнал с Синих Гор тяжелые дождевые тучи. Тьма, холод и дождь обрушились на равнину.
В завязавшейся схватке приказал князь Изибор вступить сынам Рароговым в бой, но те отказались. Причиной тому стала досадная оплошность гонца князя. Гонец не спустился с лошади перед тем, как передать приказ князя братьям-близнецам. Он проскакал на взмыленном коне, рассекая клубы дыма, весь алый, покрытый свежей кровью своею и чужой. Серебряная молния прорезала почерневшие небеса, на миг залив поле боя ослепительным белым светом, и среди грома, среди криков умирающих и раненых, звона стали о сталь, треска раскалываемых щитов и черепов, огласил гонец приказ князя.
Сыновья Рароговы, не разобравшись толком, от кого гонец тот от князя Изибора или от Зимовита Мирковича, предпочли выждать время. Это была ужасная, гибельная ошибка.
Боги совсем не благоволили Изибору — к месту боя подтягивалась вторая часть войска Зимовита, численно было их куда как больше первой.
Увидев приближение главных войск, бояре Изибора, испугались, что не выиграть им битву. Не все из них желали сложить голову за князя и потому случился в рядах Изибора раскол. Трусливые бояре, в тайне от Изибора, уже давно державшие связь с Пястуном Гневичем, приказали своим солдатам атаковать правый фланг войск князя Изибора. Командиры и старшины правого фланга совершенно не ожидали такого предательского нападения.
Затем перешедшие не сторону Великого Князя бояре повели часть войска в тыл отряда у равнины и напав вырезали почти всех. Исход битвы ещё могла решить фланговая атака войск оставшихся под командованием Стояна и Полетая Рароговичей, но те все ещё колебались. В конце концов, подошедшая вторая часть войска Зимовита опрокинула деморализованные армии Изибора. С остатками верной ему дружины Изибору пришлось позорно бежать с поля боя.
Тем временем Гордей и Любомир, в тылу, вместе с другими простыми пехотинцами копали траншеи не далеко от переправы у Высоких Бродов.
Позади, на берегу ощетинились хищно деревянными остриями заградные ежи, а сверху грохотал, словно глумливо смеялся над бесполезностью людских стараний, гром. Оголённые торсы людей были мокры от дождя и пота. Но приказ был копать и они копали.
Под проливным дождём рыжая глинистая почва поддавалась плохо. Словно в жидкий камень вгрызалась мотыга Любомира, а деревянная лопата Гордея трещала в его руках не в силах поднять тяжелый ком. Сколько не выбрасывал Гордей глины из траншеи, дождевые потоки смывали рыжую грязь обратно.
От работы их отвлекли крики бегущих в их сторону людей и топот лошадиных копыт.
— Смотрите, братцы! — выкрикнул один из копателей траншеи. — Что происходит?
Один из всадников, с перебитой и окровавленной рукой, перелетел траншею на своём взмыленном коне. Конь едва не задел головы копальщика по соседству с Гордеем. Гордей заметил, что на всаднике и пробегавших мимо людях цвета князя Изибора. Отбросив лопату в сторону, он выскочил из траншеи и остановил очередного бегущего. У мужчины были белые от страха глаза на губах запеклась кровавая пена, он ладонью пытался прикрыть узкую рану на правом боку. — Стой, человек! Отчего бежите? Почему обратно?
— Спасайся, кто может! Бегите! Зимовит идёт! — заорал раненый прямо в лицо Гордея и вырвавшись бросился дальше.
— Бросайте копать! — донеслось слева от траншеи. — Бегите, животы свои спасайте, олухи!
Удивленные и напуганные люди побросали мотыги и лопаты, а мимо них опираясь на копья, словно на посохи, поспешно ковыляли прочь с поля брани новые и новые бойцы.
— Не могу поверить! А где наши отряды? — крикнул Любомир, перекрикивая раскат грома.
Он тоже отбросил в сторону бесполезную мотыгу
