Людмила Перова
Путь воина: Неофит
Часть 1. Мятежный дух
Глава 1
В году 6365 от сотворения мира стянулись темные тучи над Ладонежским княжеством, затуманили, заморочили они взор Великого Князя Зимовита Мирковича. Поселилась в сердце князя змея недоверия, пророчила измену, отравляла своими ночными нашёптываниями князю сон да так, что пошел он из стольного града Артоса войной на младшего брата своего Изибора. Содрогнулся славный город Орша, гнездо Изибора Мирковича, от новости, что признан младший брат Великого Князя изменником, да ничего поделать с тем не мог. Стало быть — войне быть между братьями! Было то в канун великой битвы, когда восток и запад схлестнулись не на жизнь, а на смерть.
Полдень выдался погожим — на синем-синем небе от горизонта до горизонта ни облачка, ни тучки.
По главной улице деревни Белые Липы, горделиво ехали ладные всадники на боевых конях, красных, что огонь в печи и черных, что обугленные головешки. В руках воинов, закованных в начищенные до блеска пластинчатые доспехи, на гладких древках развивались бело-зелёные флаги. Трепетало белое полотно, а на нем, как живой, резвился усатый зелёный сом с красными очами — то был личный знак князя Изибора Мирковича.
За прыткими конниками, выбивали из сухой землицы пыль окованными в железо носками, да каблуками крепких сапог дружинники. Вооруженные длинными копьями, луками и короткими щитами шли они бок-о-бок со своими конными побратимами. Их широкие и плоские, как у грибов шляпы были сплетены из золотистой соломы и берегли глаза воинов от палящих солнечных лучей. Месяц червень в этом году выдался на диву жарким и щедрым на сильные грозы. Но ни жаркая духота наступающего лета, ни промозглый ливень яростной грозы не мог остановить вражду между сыновьями Мирки Старого.
Со всех сторон к главной улице, по которой гордо шла дружина Изибора, стекался деревенский народ. И старый и малый, и простоволосая девка с конюшни и статная матрона с младенчиком на руках, спешили поглядеть на парад мужской красы и доблести.
Ребятня то и дело выскакивала прямо на дорогу под копыта всадников, всадники окриком и короткими кнутами пытались отогнать галдящих, словно стайка пёстрых воробушков, сорванцов. Да куда там! Каждому из вёртких мальцов хотелось прикоснуться к дорогой сбруе, к узорчатой попоне, к мечу спрятанному в окованных бронзой деревянных ножнах, выпросить медный грошик на счастье. Не легко было уследить как бы кого из сорванцов не зашибла тяжелой подковой лошадь, не задавило тяжело груженной оружием и припасами телегой, но никто серьёзно не гневался на мелюзгу.
Хмурились сурово дружинники, бранились отцы и братья, однако никто из взрослых не мог сдержать улыбки при виде этих шаловливых оболтусов. Все верили в воинскую удачу, все жаждали, что дружинники вернуться домой с победой.
Женщины бросали под ноги дружине окрашенное красным зерно, пусть они так же потопчут кровь врага, старики воздевали сухие руки в трёхперстном жесте благословения, призывая в свидетели троицу Старших Богов. Мужики громкими криками подбадривали, добрым словом поминая, князя Изибора и его бояр.
Князь ехал на белом могучем жеребце, длинная грива коня была убрана в косы переплетённые шелковыми зелёными лентами. На князе, как и на его ближниках, был посеребрённый доспех, сверкавший на солнце, как речная гладь, а под ним васильково-синий поддоспешник.
Молодое, скуластое лицо князя, обрамлённое рыжеватой бородкой, было светлым и спокойным. Его крупную вихрастую голову, охватывал чепец из тонкой кольчужной пряжи, а чело украшал широкий золотой обод, от которого по обе стороны щёк спускались жемчужные подвесы.
По обе стороны от князя Изибора ехали его лучшие друзья, бояре и братья близнецы Стоян и Полетай из рода Рарогов. В парчовых шапках с колышками из хвостов горностая, в высоких сапогах из мягкой лосиной кожи, на норовливых вороных конях, они везли на тяжелых кожаных перчатках своих кречетов. Изибор Миркович был страстный любитель соколиной охоты и не мог не взять своих лучших сокольничих и их питомцев на охоту за престолом Артоса.
Когда князь и его свита подъехал к раскидистому дубу на околице, процессия остановилась. Из под тенистых ветвей, из распахнутых ворот храма, на встречу князю вышел низенький плотный мужчина в тёмно-серых простых и просторных одеждах. Он был совершенно лысым, никакой растительности ни на голове, ни на лице ни на теле, босым и улыбчивым. Его круглые карие глаза были подведены сажей, а полноватые бёдра были опоясаны свитыми в широкий пояс ремнями из сыромятной кожи. На покрытую руническими татуировками оголённую грудь спускалось ожерелье из волчьих клыков и вороньих перьев, а в руках был крепкий, отполированный до зеркальной гладкости сотнями тысяч прикосновений, посох из дубовой ветки.
— Мир и почёт тебе князь! — мягким и зычным баритоном поприветствовал мужчина Изибора.
— И тебе долгих лет, Берендей! Благослови на ратное дело меня и дружину мою, волхв. — вежливо поклонившись и спешившись с коня, попросил князь.
— Не могу князь. — покачал головою волхв. — Ратное дело — славное дело, да только не тогда, когда брат на брата идёт.
Князь нахмурился, положил руку на рукоять меча, в звенящем от зноя воздухе повисла тонкой струною тишина. Напряглись, застыли все, кто слышал слова Берендея.
А волхв продолжал, будь-то ничего не произошло:
— Не моя то воля, но божья. Однако же видят боги и то, что нет твоей вины в развязанной сваре. Благословляют они тебя на принятие мудрого решения, на оборону земель твоих и охрану покоя людей на землях Ладонежских, на примирение со старшим братом. А что бы голову твою охладить и руку твою укрепить, испей князь воды из священного храмового источника.
За спиною у волхва засуетился народ, выкатили три больших бочки, выбили затычки липовые и полилась в широкие вёдра студёная вода из Дажбожьего источника.
Зачерпнул первый ковш ледяной воды Берендей, сам пригубил и протянул князю.
— Утоли жажду, княже, утоли с нею и обиду на брата своего Зимовита. А после, пусть каждый из дружины твоей, от боярина до гриди, изопьёт водицы этой. — мягко предложил волхв.
Дружинники, увидев полные живительной влаги вёдра, а в них ковши, тяжело сглотнули. Людям и коням хотелось пить.
Князь Изибор принял из рук Берендея резной ковш, влажное дерево приятно холодило ладони, потом посмотрел на своё отражение в воде, потом в глаза волхву и нарочито медленно вылил воду под ноги волхву, бросил на землю резной ковш.
Князь вскочил на своего своего
