бы не в каюте с дружком миловался, а совался бы тебе под руку на капитанской галерее. Или развлечения ради принимал команду на себя.
– Да что ты такое говоришь, Винсенте! – вздрогнул капитан. – Да храни меня от такого Эссея Легкокрылая!
– Ничего, успокойся. Скоро его высочеству будет не до полетов. И твой «Блистательный» прочно встанет на прикол в Альбине – на радость команде.
– В Альбине? – удивился капитан.
Маг хохотнул.
– Стыдно, Агостино! Командуешь яхтой принца, так держи глаза открытыми, а ушки – на макушке! Дарю свежую тайную сплетню: принцесса Энния присмотрела себе в мужья наше национальное сокровище!
Капитан был ошарашен:
– Надо же... Но ведь Энния, я слыхал, метит со временем на престол?
– Держу пари на пару перчаток, ей это удастся. А наш идиот станет принцем-консортом. Энния его загонит под трон.
Если бы разговор услышал посторонний человек, непочтительные слова о лице королевской крови стоили бы собеседникам карьеры, а то и свободы. Но меж собой оба не опасались доноса. И не потому даже, что были в дружеских отношениях (каждый знал случаи, когда близкие вроде бы люди предавали друг друга). Важнее то, что они были двоюродными братьями и носили одну благородную фамилию диль Кароччи. Арест родственника – удар по всей семье. Поэтому оба сеора позволяли себе откровенность.
– Но известно ли принцессе про его... хм... постельные предпочтения? Ведь ей понадобится обзавестись наследником!
– Понадобится – обзаведется. Джиакомо для этого не так уж и нужен.
Сеор Агостино отвлекся от беседы и отдал команду в переговорную трубку:
– Сменить лескатов!
– Да, капитан! – послышался ответ из трубки.
– Послушай, ты поговорил бы с Джиакомо, – попросил капитана сеор Винсенте. – Может, прекратит эту дурацкую погоню? Он же, в конце концов, не таможенник! Гоняться за контрабандистами – разве это достойное занятие для принца?
– Да я оплошал, – с досадой ответил сеор Агостино. – Боцман узнал шхуну и доложил мне: мол, «Миранда» под командой Дика Бенца. По слухам, возит контрабанду... А я, дурак, решил перед принцем блеснуть осведомленностью. Забыл, что его высочество это имя слышит не впервые. Он сейчас не контрабандиста ловит, он сводит личные счеты!
– Счеты? – не понял маг. – Какие?
Капитан не удержался от небольшой мести:
– Стыдно, Винсенте! Считаешь себя светским человеком – а сплетни не слушаешь! А мне младший брат рассказал, он учился в академии в одно время с принцем Джиакомо. И там же учился этот Дик Бенц. Наш любвеобильный принц приметил Бенца. Когда юным небоходам вручили дипломы, Джиакомо напился и пристал к Бенцу. А тот врезал принцу так, что его высочество изволил улететь с балкона в кусты роз. Придворным лекарям пришлось с ним повозиться...
– Я слышал эту историю, – недоуменно протянул сеор Винсенте, – но там говорилось о франусийском бароне...
– Вот именно. В академию, как ты знаешь, принимают только дворян. Этот Бенц... уж не знаю, кто он и откуда родом... изготовил фальшивые документы на дворянское имя. И под этим именем учился. Это выяснилось, когда шло следствие по делу о нападении на принца. Но Бенц не дожидался следствия, удрал сразу.
– А теперь возит контрабанду? Это понятно. Диплом-то на чужое имя, кто из судовладельцев возьмет его на службу? Но он, должно быть, богат, раз приобрел шхуну.
– Мой боцман – он родом из Порт-о-Ранго – говорит, что, по слухам, Бенц мошеннически перехватил шхуну у местного короля преступников. Но подробностей в городе не знают...
Маг предупреждающе коснулся руки кузена – и тот замолчал: сразу понял, кто сзади вошел на капитанскую галерею.
Обернувшись, сеор Агостино диль Кароччи низко поклонился молодому человеку в широком темном плаще:
– Ваше высочество...
– Докладывайте, капитан! – перебил его принц Джиакомо.
– Преследуемая шхуна была обнаружена, освещена и обстреляна из копьеметов, – доложил сеор Агостино, умело скрыв растерянность.
– Да? И где этот мерзавец? Полагаю, с рассветом мы увидим внизу обломки?
Капитан развел руками:
– Ушел в облака. Скрылся от погони. Прошу разрешения совершить посадку...
Тонкогубый, темноглазый, хрупкий юноша даже взвизгнул от возмущения:
– Нет! Не разрешаю! Ходовые качества «Блистательного» куда лучше, чем у шхуны. А лескаты? Сколько их у него? Не больше трех, а то и вовсе два? Он просто вынужден будет сесть! С воздуха мы увидим его, как на блюдечке!
Джиакомо шагнул в неяркий круг света от магического светильника, что освещал капитанскую галерею. Теперь видно было, что миловидный облик принца слегка подпорчен искривленным носом – видимо, тот был сломан и неудачно зажил.
– Рассвет уже близок, и я сам – слышите, сеор Агостино? – сам приму команду над «Блистательным». Обшарю округу, найду негодяя и тут же повешу. Лица королевской крови имеют право вершить суд, и я своими руками затяну петлю на шее подлеца!
Принц Джиакомо вздернул острый подбородок и покинул галерею.
– Ну, Винсенте... – протянул капитан. – Ну, ты накаркал мне беду...
3
Крадется ночь, под скалы залипая,
Крадется, тая в день, луна слепая,
Иди за ней, в полшага, не спеша,
В тиши не слышен, в тени не заметен,
И даже тише, чем рассветный ветер,
И даже в полды х анья не дыша.
(Д. Авилов)
– Садимся на Русалочьем озере.
– Прямо сейчас? Пока не рассвело?
– Именно сейчас. Когда начнет светать, мы будем как на ладони.
