1. ВЫВЕСКА
Тролль возвышался в распахнутых воротах. Он был на голову выше собратьев, сгрудившихся у него за спиной. Вожак, главарь! Грудь, поросшая бурой шерстью, выпятилась так, словно вызывала на себя прямой удар тарана. Мощные ручищи обвиты мышцами, похожими на сытых змей. Ноги — как древесные стволы, только не врастают в землю корнями. Плечи такие, что кажется — сейчас тролль поведет ими и повалит столбы ворот! Харя со злобными красными гляделками и расплющенным носом, похожим на рыло кабана, могла бы навести страх даже на десяток бывалых наемников.
А уж кучка промокших, потрясенных, жмущихся друг к другу людей и вовсе была на грани отчаяния! У них не было сил не только сражаться, но даже разбежаться по двору в поисках укрытия.
Все навалилось на них быстро и страшно: и великаны-тролли, вошедшие по грудь в реку и опрокинувшие их корабль, и холодная осенняя вода, и выматывающий бег по берегу.
Тролли бегают медленнее людей, но они гораздо выносливее. Конечно, они загнали бы свою измученную дичь…
Если бы не высокий частокол, не гостеприимно распахнутые ворота. И не кряжистый седой человек, что стоял сейчас перед вожаком троллей, высоко подняв факел.
Человек был чудовищу по грудь, но глядел на него, как господин на провинившегося раба. И факел держал так, словно желал получше рассмотреть физиономию великана, хотя на дворе стоял белый день.
Беглецы с изумлением и ужасом ждали: вот сейчас тролль шагнет вперед, ударом могучей лапищи превратит голову смельчака в кровавую кашу. А потом двинется вперед, сокрушая все на своем пути.
Нет. Молчит. Не шевелится. А стая за спиной — та и вовсе отступила на пару шагов.
— Ты, Битая Рожа! — холодно и властно заговорил человек. — Осень только на двор, а ты уже по нашим краям шляешься? Зимы вам, уродам, мало?
Тролль переступил с ноги на ногу, склонил голову на короткой шее и что-то промычал.
Этот звук вывел спасшихся людей из оцепенения. Кто-то крикнул:
— Ворота! Закройте ворота, ради Безликих!
— Вот еще! — надменно отозвалась крепко сложенная женщина в синем платье. Она тоже держала факел. — Было бы из-за чего с воротами возиться! Сейчас муж этих недоумков выгонит, обедать будем… Кринаш! — повысила она голос. — Что ты с ними рассусоливаешь? Гони в шею, а то у меня еще младшенькая не кормлена!
— Сейчас! — отозвался муж, не сводя глаз с незваного гостя. — Ты послушай, что Битая Рожа вякает. Добычу свою требует! Ну обнаглели, пора опять учить!
И тут над двором зазвенел решительный голосишко:
— Уходи отсюда, Битая Рожа!
Карапуз лет четырех, выскользнув из-за подола хозяйки, бесстрашно сделал несколько шажков к воротам. Обеими ручонками он, как меч, сжимал большой кухонный нож.
Мать не остановила смелого малыша — лишь шагнула следом и с мрачной решимостью подняла факел, готовая защищать свое сокровище в любой драке.
Появление мальчугана не отвлекло его отца. Он повысил голос и заговорил медленно, почти сливая слова, так, что речь его походила на мычание тролля:
— Добычи нет. Мои люди. Моя стая. Рассержусь. Попорчу шкуру.
— Хозяин! — донеслось откуда-то слева. — Корабль вынесло на Загребущую косу!
Никто не обернулся на голос. Кринаш тоже не отвел взора от красных буркал тролля.
— Лодка на мели, — продолжил он протяжно. — Плохо. Стая берет лодку и несет сюда. Иначе сильно сержусь.
Вожак троллей шагнул назад. Соплеменники повторили его движение. Затем стая разом повернулась и бросилась наутек, словно за ними гнался отряд великого воина Керутана, прозванного Грозой Нежити. Тролли бежали, пригнувшись так, что руки почти касались земли, и на ходу громко ухали — то ли от страха, то ли от разочарования.
Спасенные люди с облегчением вздохнули. Кое-кто, обессилев, опустился на землю посреди двора. Женщины заплакали.
Кроме хозяйки, которая сунула факел в стоящее у ворот ведро с водой и спросила мужа:
— Ты впрямь ждал, что они тебе корабль притащат?
Хозяин тоже опустил свой факел в ведро и небрежно повел широким плечом:
— Ясно-понятно, не ждал. Зато уж точно не вернутся до морозов. Боятся, что и впрямь их в работу запрягу. — Он подхватил на руки малыша. — Ах ты, мой вояка!
Теперь стало видно, что он не так стар, как казалось из-за седых волос. Лет сорок пять, а то и меньше.
Женщина подобрала нож, который выронил «вояка», и зашагала к крыльцу, на ходу крикнув кому-то:
— Недотепка! Ты как за ребенком смотришь? Почему он до ножа добрался?
— Вот и все… — начал было «повелитель троллей», обернувшись к спасенным людям. Но договорить ему не дали.
— Да как же они тебя не сожрали?! — почти обвиняюще крикнула одна из женщин.
— Тролли умом не блещут, — спокойно объяснил хозяин. — Но самые тупые твари умнеют на глазах, если на них смотрит во-от такая штука!
Только сейчас — словно разрушились чары — все оторвали взгляд от своего спасителя и обернулись налево, куда небрежно указал Кринаш. И увидели то, что при иных обстоятельствах бросилось бы в глаза сразу же.
С внутренней стороны частокола была сооружена земляная насыпь, укрепленная досками. С ее вершины на округу хищно поглядывала катапульта. Настоящая. Из тех, что одним своим видом вселяют смятение в души защитников осажденного города.
— Да чтоб я сдох за бесплатно! — ахнул долговязый остролицый парень (единственный, у кого в руке был меч). — Слышь, хозяин, но она же в такую близь не ударит! За реку шарахнет, на опушке цель накроет, а здесь, в воротах… даже если лупить навесными…
— Наемник? — потеплел голос Кринаша. — Я и сам до десятника дослужился. А Битая Рожа сроду в войске не бывал. Откуда ему знать, что рядом с катапультой стоять безопасно?
— Ах, чтоб меня Серая Старуха в луже утопила! — шагнул к хозяину плотный пожилой человек с обветренным лицом. — Слыхал я про тебя, Кринаш, но чтоб этак… Ну будем знакомы. Я Фержен Лесной Шмель из Рода Нерхоут. Новый капитан «Шустрой красотки»… то есть был капитаном, пока ее тролли не потискали, «Красотку»-то… — Фержен помолчал, плечи его поникли. — А раз ей больше не плавать, так уж и не знаю, кто я теперь такой.
— Не торопись оплакивать мою давнюю подружку! — хохотнул Кринаш, ставя малыша на землю. — «Красотка» с троллями уже целовалась, а все плавает, стерва старая! Слышал, что сказал мой раб? Ее вынесло на Загребущую косу. Туда течение все прибивает — коряги, бревна… и твою лапушку. Может, сумеешь починить.
